Македонского. Кот, ничуть не смущенный оказанным ему вниманием, сел и принялся старательно вылизывать лапу.
– Справишься, мон шер? – поинтересовался я.
– Мря, – безразлично ответил кот. Прозвучало это как: “Делов-то”.
– Еще вопросы будут? – осведомился я. – Нет? Тогда пошли.
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
– Хочу сразу предупредить, – сказал я. – Когда мы войдем в дом – первым буду идти я.
– Позвольте полюбопытствовать, с какой стати? – нарочито вежливым тоном произнес Аоэллин.
Признаться, эта эльфийская вежливость за последние дни меня начал немного доставать. Сначала Шарапов, теперь вот этот… ну почему они так упорно стараются изобразить, что русский язык изучали веке так в девятнадцатом?
– Я – “вихряк”, – коротко сказал я. – Хоть и бывший. И меня специально натаскивали на бой в зданиях. А посему, при всем уважении к вашему афганскому опыту.
– Уважаемый господин Зорин, – перебил меня эльф. – Вне зависимости от вашего отношения к моему афганскому опыту, я могу обрадовать вас сообщением, что за последние годы я, как вы изволили выразится, натаскивался на бой в зданиях никак не меньше, а, скорее всего, больше вашего. Дело, видите ли, в том, что я являюсь сотрудником службы безопасности банка… банка, название которого вы слышите достаточно часто.
– Короче, – вздохнула Тайша. – Он справа, ты слева. Довольны?
Колдунья поерзала, пытаясь не изгваздать блузку о бурьяны. Занятие вполне бесполезное – репейник уже обсыпал нас с головы до ног цепкими семечками. Всех, кроме Аоэллина.
– Петухи бойцовые, – пожаловалась она. – Я лично согласна идти замыкающей.
Я покосился на нее – волосы растрепаны, цепочка из оправленных в серебро камней-талисманов зацепилась за сухой стебель пустырника – и вдруг остро позавидовал Серову, что у него есть такие друзья. Готовые сорваться в любой день и час, хоть из Сибири, чтобы прийти на помощь. Почему у меня таких нет?
Есть, понял я. Забреди мне в голову идея позвонить Девелькову, или Смазлику, или Китане, или Жене Дробину… ведь тоже сорвались бы, и прилетели, хотя и душу бы потом вынули за такие фокусы. Не сомневаюсь, что боевые товарищи Серову тоже вставят фитилей за безрассудство, когда все кончится. Но в том-то и дело, что у меня и мысли не возникло просить о помощи. Может, потому, что я не считал себя вправе чужими руками искупать свою вину – а я абсурдным образом чувствовал себя виноватым в случившемся. А может, потому, что я на четверть оборотень, и мои друзья все же не были моей стаей. Я не ощущал того невыразимого родства по крови, которое связывало меня с язвительным убийцей, не оставляющим следов.
Я половчей стиснул в руках трофейный жезл, и принялся кончиком его вслепую чертить в пыли стандартные элементы графических арканов, отвлекая зверя, чтобы погасить его бурлящую ярость. Все тело покалывало – серая шерсть то пробивала кожу, то пропадала вновь.
Всеволод Серов, воскресенье, 20 июня
Задачу, которою нам предстояло решать, легкой нельзя было счесть при всем желании. Хоть я и позволил себе нелестно отозваться о наших противниках – даже будучи юными фанатиками, они все равно оставались эльфами. Кто-то из них сумел за полтора квартал “положить” стрелу в глаз Карлину – и я сильно подозревал, что этот неведомый стрелок находится сейчас не так уж далеко от меня. Вряд ли “боевое ядро” серкелуин насчитывает много народу – а уж команда, допущенная к “делу Парамонова” и вовсе должна состоять сплошь из избранных.
Ладно, господа перворожденные. Посмотрим… как там было у поэта? “На чьей крови гуще взойдут травы”. У нас тоже найдутся кое-какие сюрпризы.
Вот если бы еще пристреляться к этой красотке… “снайперка” 50-ого калибра, с внушительным хоботом дульного тормоза на полствола и не менее основательным цилиндром оптического прицела сверху. Новенькая… и где только Макс её раскопал?! Говорят, что из такой вот штучки можно попасть в спичечный коробок за версту, вот только возможности проверить это у меня не было – наличный запас патронов равнялся двадцати трем штукам. Тоскливо.
Впрочем, остальным четверым придется крутиться еще резвей, чем мне.
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
– Ненавижу ждать, – прошептала Тайша. – Больше всего в этой жизни ненавижу чего-то ждать.
– А что, – спросил я. – Вы помните все свои прошлые жизни?
– Шутите, да? – остро глянула на меня женщина. – А вот помню. Одну.
– И какую же?
– Ту, в которой юная ведьмочка азартно гоняла ступу с бортовым номером тридцать пять-семнадцать, – резко ответила Тайша. – Носилась впритирку к склонам… падала на врагов, словно кара небесная и выходила из пике, оставляя позади частицу преисподней. Но вот однажды… – голос её прервался, сбившись на сдавленный кашель. – Однажды я из пике так и не вышла. И мне пришлось очень долго ждать… среди горячих камней.
– Возьмите, – сказал я, протягивая её платок.
– Спасибо, – сухо поблагодарила бывшая ведьма, аккуратно промокая уголки глаз. – Вы не думайте, это не из-за воспоминаний… просто у меня, кажется, аллергия на какое-то местное растение. Или на жару.
– Тихо, – прошептал я. – Слышите?
Разумеется, кошачий мяв – не такая уж редкость в наших широтах, но далеко не всякий кот сумеет орать так, чтобы его было слышно за добрую версту.
– Македонский, – согласно кивнула Тайша. – Значит, сейчас начнется.
Я согласно кивнул – и в этот момент с противоположной стороны тома звонко хлопнул первый выстрел.
Всеволод Серов, воскресенье, 20 июня
Я еще из леса облюбовал себе эту позицию – слева от раскидистого вяза, сразу за небольшим кустарником. По идее, этот кустарник должен был сыграть роль штор – мне все видно, а наоборот – шиш, но особенных иллюзий по этому поводу я не строил.
Первой моей мишенью стал эльф, стоявший на крыше и бдительно вглядывавшийся в редкие белесые облачка над головой. Похоже, господа серкелуин куда больше опасались коврового десанта на свои головы, нежели атаки в пешем строю. И то верно – народец нынче совсем обленился, даже по лесу норовит на карете прокатится.
Расстояние до цели было чуть меньше восьми сотен локтей. Подумав, я добавил еще один вертикальный клик – с учетом того, что стрелять придется снизу вверх, – поудобнее упер приклад и плавно потянул курок.
Выстрел прозвучал на удивление негромко – по крайней мере я, помня, как звучал пятидесятый калибр “за речкой”, ожидал куда более сокрушительного удара по перепонкам. Да и упругий толчок в плечо тоже был куда слабее памятного мне “пинка копытом”.
Вряд ли эльф успел понять, что его убило.
На миг я оторвался от прицела и уважением глянул на хоботок дульного тормоза из которого лениво струилось несколько десятков нитей сизого дымка.
А потом Йох толчком взвился на ноги, и заряд картечницы пробил широкую брешь в зеленой изгороди.
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
Когда я подбежал, Аоэллин уже заканчивал связывать часового. Нет, даже не связывать – упаковывать с достойной гнома обстоятельностью. При том, что он не применял обычных эльфийских самозатягивающихся петель, я мог лишь дивится тому, что, оказывается, можно сотворить, имея под рукой трехсаженный обрывок веревки. Вряд ли наш пленник сумеет самостоятельно освободиться раньше, чем через полдня.
– К двери?
