— Ты стал бы в своем офисе клиента мочить? — спросил его Константин.
— Так это же я! — гордо сказал Петрович. — А ты. Костя, бандит.
— Но не мудак! — парировал Константин.
— А где счета?! — спросил Руслан. — Где кредитные карточки?!
— У меня в сейфе. Могу их в любое время вернуть. По первому требованию. Я понятно излагаю?
Все опять замолчали. Саныч вздохнул.
— Что ж ты раньще молчал?
Константин закурил.
— Освежиться захотелось… Чтобы врубиться в ситуацию…
— Врубился? — как-то грустно спросил его Саныч.
Константин глубоко затянулся.
— Один маленький вопрос остался…
— Давай его разведем, — согласился Саныч.
Константин через стол наклонился к нему.
— Вы-то знали, кто у Адика перекупил гарнитур! Не могли не знать!
— Знали, — кивнул почтенный старец.
— И на него не наехали?
— Не могли.
Константин тихо посмеялся.
— Значит, на генерала — не могли… Решили всю парашу на меня вылить? Нехорошо, господа… Нехорошо…
Ситуация повернулась совершенно неожиданно. Я понял наконец, что параллельно со шпионской интригой кем-то разыгрывалась не менее коварная авантюра. Кто-то пытался убрать со своего пути Константина. Но зачем? Неужели из-за больших денег, которые он заработал на Юбилее?
— Э-э-э! — вспыхнул, как порох, Руслан. — За дураков нас держишь! Думаешь, мы не поняли, что генерал отмазка?! Гарнитур твоя Людмила купила! Вместе с генералом приезжала на черном джипе! Я собственными глазами видел! А все счета у кого?! Кому их Мангуст принес?! Мы тебя макнули, мы тебя за горло взяли — отъезжать стал! По первому требованию теперь их готов отдать! Поздно, Белый Медведь! За нашего Адика ответка будет! Не жить мне на этом свете! Вот и весь развод!
— Остынь, — успокоил его Саныч и повернулся к Константину, — что скажешь, Белый Медведь!
— Извини, Руслан, — сказал Константин, — я, наверное, сложно объяснил ситуацию. Извини.
— Э-э-э, — махнул рукой в сердцах Руслан. — Петровича мудаком назвал. Теперь меня назови. Попробуй назови!
Танк Петрович заволновался.
— Когда это он меня мудаком назвал? Не понял.
— Хорош базарить! — рявкнул Саныч. — Объяснись проще, Костя.
Константин откинулся на спинку диванчика.
— Господа, кто-то играет нами, как игрушкой…
— Тобой? Может быть, — горячился Руслан. — Кто посмеет нами играть? Что говоришь — не понимаешь!
Константин сложил руки на груди.
— Прошу выслушать меня внимательно, господа. Когда Мангуст принес мне финансовые документы и кредитные карточки, я понял, что это провокация! Потому что я его об этом не просил и не мог просить. Я дал слово Адику, что тему закрыл навсегда. Но кто-то прислал ко мне Мангуста с карточками, чтобы круг замкнулся! Чтобы вы приговорили меня. Он хочет замочить меня вашими руками! Теперь я понятно изложил?
Саныч поправил золотые очки.
— Но круг-то начала твоя Людмила! Хочешь сказать, что она не на тебя работала?
Константин помрачнел.
— В то время она со мной не жила.
— Э-э-э, — начал Руслан.
Но Саныч его остановил мощной ладонью.
— Ты хочешь сказать, Костя, что она на твоего врага работала?
Константин побледнел.
— Господа, я прощу, — поехали на Каменный. Вызовем Суслика. Разведемся до конца, господа! Это он хочет меня замочить, потому что Людмила любит меня! Это Суслик играет вами!
— Э-э-э, — не поверил Руслан, — вонючего Суслика вместо себя подставляешь? Хытрый!
Я не выдержал:
— Суслик убит. Уже…
Константин растерялся:
— Неправда… Врешь, Ивас-сик!
— Вечером я был на Каменном. Выстрел в голову. Как Мангуста.
Все опять смотрели на меня с каким-то ужасом. Как на психа.
Константин сидел не шелохнувшись.
— Э-э-э, — сказал Руслан, — тогда поехали к твоей жэнщинэ. Разведемся!
Константин вскинул голову, сверкнула фикса.
— Господа, прошу оставить меня одного. Я должен подумать. Завтра к вечеру я снова в вашем распоряжении. Я понятно излагаю?
На этом кончилось долгое «мочилово»…
Хемингуэй вошел в положение Константина. Согласился на его условие. Катер довез «сходняк» до Петропавловки, где ждали их машины. Только когда они сошли на берег, я заметил, как шикарно были одеты участники «сходняка». И машины у них были солидные, те, что я уже видел на Серафимовском кладбище…
Прошаясь, Саныч протянул Константину руку.
— Может, тебе помочь?
— Спасибо, — поблагодарил Константин, — справлюсь.
— Не ошибись,— предупредил его Саныч.— Не грохни сгоряча постороннего.
— Не ошибусь, — улыбнулся ему Константин.
Он стоял на палубе, завернувшись в махровую простыню, как в тогу, пока все они не разъехались со стоянки на Троицкой площади у бензоколонки. Котяра шумно дышал мне в затылок:
— Ну как, развелись?
Что я мог ему ответить?
Константин перекинул конец простыни через плечо и пошел в каюту, словно забыв обо мне. Уже спустившись на две ступеньки, он обернулся.
— Ивас-сик, идем выпьем,— и Котяре: — Греби помалу куда-нибудь.
Я спустился за ним в каюту. Он достал из бара чистый фужер и налил мне грамм сто.
— Извини, раньше не мог угостить…
Я сел к перламутровому столику. А Константин из-за спинки дивана, на котором все время сидел, достал пистолет и поставил его на предохранитель.
— Хорошо, что разошлись тихо. Очень хорошо. Я за Руслана боялся.
Он сидел задумавшись, с пистолетом в руках, а я соображал, когда же он успел положить его себе за спину. И понял, что он проиграл всю ситуацию заранее, как только мы его мокрого на катер втащили.
Когда мы выпили, он с жалостью посмотрел на меня:
— Маньяк ты, псих ненормальный… О России долбаной беспокоишься… Угомонись! Не будет больше России. «Прощание славянки», Славик. Я понятно излагаю?
— А что же мне будет? — спросил я.
— Будет один большой зоопарк. Клетка белого медведя рядом с клетками жирафа и льва…
— Чушь! — сказал я. — Этого никогда не будет!
— Конспиролог сраный, видишь, как все повернулось?! Какие масонские бумаги, какие дуэли, какие
