опасность, и дорога из Цезареи, самое слабое место в коммуникациях между прибрежными городами, могла оказаться перекрытой первым же налетом мусульман. Латиняне очень ясно осознавали создавшуюся угрозу: в 1213 г. Иннокентий III назвал эту крепость самой опасной из тех, которые грозили Акре.
Франки более не чувствовали себя в безопасности: папа, который внимательно следил за ходом событий, поскольку отдавал себе отчет о неосмотрительности, с какой была развязана война (в Сирию прибыли всего лишь несколько рыцарей из области Лангра, скорее чтобы совершить паломничество, чем поучаствовать в крестовом походе, и то они быстро уехали обратно), даже воззвал к царю Грузии, попросив его прийти на помощь королевству Иерусалимскому.[293]
Однако новый король, Иоанн де Бриенн, появившийся в Акре в сентябре 1210 г., не сдался. Хоть пребывание эйюбидской армии в Фаворе и не позволяло ему рисковать своими слабыми силами в походе на Галилею, он приказал франкской эскадре провести налет на Египет (как в 1204 г.). В июне 1211 г. предводитель этой экспедиции, Готье де Монбельяр, вошел в Нил и разграбил «притоки Дамьетты». Возможно, что он даже намеревался внезапным наскоком захватить Александрию: Макризи рассказывает, что «три тысячи франкских купцов и торговцев собрались в Александрии; с ними находились два франкских князя», и султану пришлось спешно прибыть в город со своими войсками, пленить купцов и конфисковать их имущество. Не рассчитывал ли Готье на восстание итальянцев, в большом числе устроившихся в своих кварталах в Александрии с тех пор, как брат Саладина обновил и расширил торговые договоры, заключенные с ними еще самим Саладином?[294]
После этой демонстрации военной силы Иоанн де Бриенн попросил у Аль-Адиля, который только появился в Галилее, возобновления перемирия. Еще раз мир воцарился на шесть лет, но прискорбный разрыв мирных отношений – который длился только восемь месяцев (сентябрь 1210 – конец июня 1211 гг.) – стоил франкам опустошенной акрской равнины и постройки грозной крепости Фавор, ставшей вечной угрозой для безопасности Sahel. Правда, Иннокентий III счел нестерпимым, чтобы эта сильная крепость возвышалась на той самой горе, где произошло преображение Христа; он прибег к этому доводу в 1213 г., начав подготавливать новый крестовый поход, который должен был состояться по прекращении перемирия, заключенного в 1211 г. Но, в ожидании этого срока, папа попытался завязать переговоры с султаном: многочисленные христиане, попавшие в плен, воззвали к нему из Египта, и патриарх Александрийский подкрепил их мольбу письмом, которое направил к папе. Иннокентий III, который в 1198 г. даровал братьям-тринитариям устав, обязывающий их выкупать пленников, не остался равнодушным в этому зову. Он тотчас же ответил франкским рабам Египта тем, что приказал патриарху Иерусалимскому и христианским князьям Востока собирать деньги, чтобы их выкупить и особенно обменивать мусульманских пленников на своих единоверцев, томящихся в сарацинских тюрьмах. В ожидании этого освобождения он просил рабов не терять надежды и не отрекаться от Христа; чтобы они могли найти утешение в религии, которое приносил им лишь один старый священник, папа просил мелькитского патриарха посвятить одного из рабов в дьяконы (1212 г.). В то же время понтифик направил послание к Аль-Адилю; папа убеждал его, что лишь суетная слава будет ему наградой за Святую Землю, и просил, чтобы он вернул ее латинянам. Однако, прекрасно осознавая положение вещей, Иннокентий III предлагал, по меньшей мере, приступить к обмену пленных. Мы не знаем, что ответил Аль-Адиль: без сомнения, отказ в отношении Святой Земли прикрывался дипломатическими реверансами. Что касается обмена пленными, султан мог воспроизвести свое письмо, которое он отправил в 1183 г., когда был наместником в Египте, к Луцию III. Тогда он обещал вести себя сообразно соглашениям в отношении пленных, заключенным до этого с Александром III… но при условии, что христиане Иерусалима согласятся, со своей стороны, подчинится инструкциям понтифика.[295]
После провала этих переговоров, направленных на мирный уход мусульман из Иерусалимского королевства, Иннокентий III решил вновь устроить крестовый поход, практически прерванный в 1204 г. За исключением Франции, где еще не закончился альбигойский поход – хотя он уже во многом утратил свою привлекательность для французов с Севера – условия для него снова стали благоприятными. Больше всего солдат папа рассчитывал набрать в Германии: наконец, в 1215 г. долгий кризис из-за наследства, в ходе которого Иннокентий III боролся с Филиппом Швабским, а затем с Оттоном Брауншвейгским, завершился, и папа имел удовольствие видеть, как «Римским королем» избрали его протеже, юного Фридриха II. Еще не пришло время, когда Фридрих откажется отделить корону Сицилии от короны Германии и вернется к «империалистским» планам Гогенштауфенов, целью которых было не больше не меньше как восстановить во всем христианском мире империю Карла Великого, сведя роль папы – уже давно ставшего главой христианских государств – к функциям простого римского епископа. Иннокентий III, который задумал превратить сына Генриха VI в простого поверенного Церкви (что было абсолютно противоположной идеей…), во многом рассчитывал на него при осуществлении крестового похода.
В послании с призывом к сбору, разосланном по всему христианскому миру, папа обращал особое внимание на угрожающее положение, в котором оказалась Святая Земля после постройки крепости Фавор, и напоминал христианам, что тысячи их собратьев томятся в плену: на Латеранском соборе, где присутствовал король Иоанн де Бриенн, маронитский патриарх и представители мелькитского патриарха Александрии, папа провозгласил начало нового крестового похода, к подготовке которого надо было методично приступать (1215 г.). Иннокентий III и соборные отцы запретили, под страхом отлучения от церкви, привозить к сарацинам (в Египет) оружие, железо, дерево для постройки морских судов, продавать им галеры или служить на их галерах и нефах, занимающихся пиратством, лоцманами, также они объявили о полной блокаде Египта на четыре года.[296]
Тотчас стало шириться движение в пользу Святой Земли: папа послал своего легата Жака де Витри проповедовать крестовый поход в Сирию, и тот с успехом выполнил свою миссию. В основном германские, австрийские и венгерские области отправили свои отряды, по большей части отчалившие из Спалато (Сплита), крупного венгерского порта на Адриатике – король Венгрии даже отказался от своих прав на Задар в обмен на аренду венецианских судов (у него не хватало транспортных средств, чтобы переправить даже всех венгерских крестоносцев). Саксонцы пустились в дорогу немного раньше остальных; герцоги Австрийский и Меранский, Леопольд и Оттон, последовали за ними; потом отбыл венгерский король Андрей II, передав охрану Спалато в руки тамплиеров, в лице брата Понса, магистра ордена в Венгрии.[297] Баварские крестоносцы также приняли участие в экспедиции, но их необузданное поведение в отношении франков Сирии сделало их мало популярными в Святой Земле.
Армия, собравшаяся под Акрой, состояла из крестоносцев Западной Европы, венгров, немцев, фламандцев, как Готье д'Авень, отрядов киприотов во главе с королем Гуго I, и триполийцев во главе с князем Антиохии и Триполи Боэмундом IV. По примеру большинства предыдущих крестовых походов короли Венгрии и Кипра отказались признать Иоанна де Бриенна предводителем экспедиции: в который раз операциями руководил совет «баронов», и превалирование крестоносцев в этом совете отрицательно сказалось на принятых решениях. После высадки в сентябре, крестовый поход начался в начале ноября 1217 г. крупным выступлением в Галилею. Сын Аль-Адиля, Аль-Муаззам, не захотел использовать тактику выжженной земли, за которую ратовал его отец – согласно Макризи, тот резко порицал его за то, что он рассредоточил свою армию по своим владениям в Палестине – потому мусульманским войскам, чьи силы были рассеяны по гарнизонам, пришлось обратиться в бегство. Крестоносцы, минуя Ла Фев, внезапно появились перед Бейсаном, у Иордана, откуда едва бежал Аль-Адиль. Город был легко захвачен, разграблен, а его жители толпой уведены в плен. Как и во времена Танкреда, христиане сначала опустошали «Суэцкую землю», а затем осадили Баниас, в то время как Дамаск был охвачен паникой.
Вернувшись в Акру после этого «набега» без ощутимых в будущем результатов, крупная христианская армия (2000 рыцарей и 20 000 пехотинцев) не замедлила вновь отправиться в поход. Но король Венгрии опасно заболел, и его отсутствие сказалось на экспедиции. Войско двинулось на Фавор, возвращение которого папа определил как цель крестового похода. Иоанн де Бриенн отогнал мусульманскую армию, которая прикрывала дорогу к крепости, и христиане энергично приступили к осаде (29 ноября – 7 декабря). Но расположение крепости было неприступным, и все атаки окончились неудачей; к тому же князь Боэмунд IV, пав духом, воспользовался усталостью осаждавшей армии, чтобы заставить совет дать сигнал к снятию осады. Третий поход, осуществленный в направлении долины Литани (Мардж Айюн) представлял собой всего лишь разбойничий налет; один венгерский князь захватил Гезен, но был захвачен врасплох, а его отряд перебит.
Едва выздоровев, венгерский король решил вернуться в свое королевство. Гуго I Кипрский и Боэмунд IV
