26 ноября Йодль посетил по нашей просьбе командование Западного фронта. Преимущества «скромного решения» вновь были настойчиво высказаны ему. Йодль открыто признал, что он придерживается того же мнения, что и командование. На самом деле, разве мог думать иначе опытный солдат? У нас вновь появилась надежда. В частной беседе я настойчиво просил Йодля начать атаку на Ахен. Еще было возможно вовремя перегруппировать силы, которые уже были частично дислоцированы для большого наступления. Он согласился попробовать склонить Гитлера к такому решению. Но со смирением уставшего человека добавил, что у него мало надежды, что он сможет убедить Гитлера.
Модель сделал четвертую попытку 2 декабря, когда посетил Гитлера в рейхсканцелярии вместе со своими командующими армиями и со мной. Его поддержал командующий 5-й танковой армией генерал фон Мантейфель. Несмотря на то что они оба изложили свои аргументы с отрезвляющей ясностью и настойчивостью, Гитлера не удалось сдвинуть с места. И следовательно, нам пришлось подчиниться тому, что он считал «неизменным».
Во время этого раскола нас не покидали и другие тревоги. Один кризис следовал за другим. Было бы не так трудно преодолеть их, если бы нам не приходилось в то же время выдерживать продолжительную борьбу с ветряными мельницами. Предложение отвести правый фланг западной армии за Ваал в сентябре и спасти таким образом семь почти нетронутых дивизий было отвергнуто. В результате 15-я армия понесла ненужные потери ближе к границе реки. Более того, оборонительные сражения вокруг Ахена еще велись скорее вопреки ОКВ, чем благодаря его помощи. И все из-за того, что до Кейтеля с трудом дошло, что для этого фронта требуется больше припасов и топлива, поскольку американцы щедро поставляли туда военный материал, чем на другие, так называемые «спокойные фронты», которые существовали на Западе позади Ваала и реки Эйфель. Особенно ожесточенным и дорогостоящим для обеих сторон было десятидневное сражение за лес Хюртген в районе Ахена. В этой битве деревня Хюртген четырнадцать раз переходила из рук в руки, а лес Хюртген – восемнадцать раз, деревня Фоссенак – не менее двадцати восьми раз.
Тем временем приготовления шли своим ходом и в такой строгой тайне, что лишь минимуму офицеров было позволено знать об этом. По приказу Гитлера они были вынуждены подписать декларацию, что будут казнены за малейшее пренебрежение долгом. Усилия сохранить секретность на самом деле оказались вполне успешными, несмотря на то что в декабре 1944 года каждый день прибывали сотни поездов с войсками и снаряжением. Этот успех поистине был поразительным в свете абсолютного воздушного превосходства союзников и возможностей их самолетов-разведчиков проникать в любое место, куда им было нужно. И это тем более казалось чудом, потому что партийные вожди, такие как печально известный гаулейтер Симон и другие, не могли удержаться от того, чтобы не ронять таинственные намеки относительно «надвигающихся грандиозных событий»! Естественно, что военные никого не информировали о надвигающемся наступлении, но все шло через непостижимые партийные каналы. Полный успех камуфляжа был доказательством тщательной работы, проведенной участвовавшими в ней командирами войск и их помощниками. Это также опровергало широко распространенные слухи, которые можно уловить и сегодня, о «предательстве генералов и Генерального штаба».
10 декабря Гитлер прибыл с небольшой свитой в боевую ставку, которая была построена для него в 1940 году, – в «Орлиное гнездо» недалеко от Наухейма, чтобы он мог «помогать», как он выразился, в любой момент. Йодль в тот же день доложил об этом Рундштедту. Я сделал заявление по этой ситуации. Работая над неизбежным наступлением, я среди прочего высказал следующие взгляды: если не удастся достичь Мааса к юго-западу от Льежа на второй день наступления и создать плацдарм на другой стороне реки, то можно будет считать, что наступление провалилось, не достигнув главной цели. Йодль возразил мне и предположил, что на эту фазу вполне допустимо отвести пять или шесть дней. Этим противоречивым мнениям суждено было сыграть позднее важную роль, когда возник вопрос о том, стоит ли в подходящее время прервать наступление, как это считал необходимым Рундштедт.
Кейтель был ответственен за распределение и поставки топлива, необходимого для наступления. Пока имеющегося количества было достаточно, но из страха, что оно будет растрачено преждевременно, Кейтель не мог решиться откликнуться на просьбу командования, чтобы вовремя доставить припасы к Рейну. В результате было необходимо каждый день откладывать дату начала наступления. В конечном итоге и несмотря на возражения Моделя, Гитлер назначил дату – 16 декабря. Он боялся, что период плохой погоды, который был нам на руку, скоро закончится. К сожалению, поставки горючего позднее стали еще более скудными из-за тяжелых воздушных налетов на железнодорожные и водные пути, и поэтому одно только это заставило наступление остановиться.
Войска подошли к исходным позициям в строгом порядке. Модель сумел отвести мобильные дивизии с фронта, где они почти до последнего момента принимали участие в сражениях вокруг Ахена, и таким образом почти все войска, которые планировало занять Верховное командование, смогли принять участие в наступлении. Впрочем, эти отсутствовавшие силы крайне неудачно были вычтены из 7-й армии, перед которой стояла трудная задача – прикрыть южный фланг. В последнюю минуту также оказалось, что в противовес обещаниям Верховного командования оборудование и обучение вновь прибывших войск оставляли желать много лучшего. Тем не менее все формирования сражались хорошо, а некоторые – исключительно храбро. Меньше всего территории было завоевано 6-й танковой армией СС, которой командовал «Зепп» Дитрих, несмотря на тот факт, что она была гораздо сильнее, чем любая другая армия. Одна причина этого состояла в особенно трудной местности, которая лежала в этом секторе. Командование Западного фронта желало использовать эту армию еще дальше на юге, однако предложение было отвергнуто, для чего была упомянута роковая формула о «неизменности». Дивизии СС, которые образовывали преобладающий костяк этой армии, были более чем вполовину сильнее по снабжению и персоналу по сравнению с армейскими дивизиями, однако эта сила оказалась особенным недостатком на узких дорогах вдоль Эйфеля не в меньшей мере, чем неспособность командиров справляться с задачами контроля за передвижением и развертыванием такого огромного количества солдат. Предложенная офицерами Генерального штаба помощь сначала была отвергнута, а затем, когда о ней попросили, было уже слишком поздно.
Я не буду подробно рассказывать о ходе наступления. То, что сначала оно оказалось полностью неожиданным, совпадало с планом. Вскоре поступили сообщения о значительных успехах центральной и южной групп Мальмеди. С другой стороны, армия СС вскоре сбавила обороты. Основная часть остановилась в области Кринкельта, в то время как лишь отдельные подразделения проникли в окрестности Мальмеди. Вероятно, именно там имел место позорный расстрел американских пленных[43], о котором впервые узнало командование Западного фронта из сообщений радио союзников.
Поскольку армия СС не продвигалась вперед, предприятие, запланированное Гитлером для «освободителя Муссолини», лидера СС Отто Скорцени, также пришлось оставить. Последний использовал диверсантов в американской униформе и хотел захватить мосты Льежа. Неверно и сообщение, что Скорцени предстояло убить генерала Эйзенхаура.
Уже вечером первого дня наступления оказалось сомнительным, сможет ли эта армия добраться до Мааса. Было слишком поздно для перемещения больших сил на юг. Как в каждой операции, неверное начало спровоцировало все, что последовало за ним, и теперь это невозможно было исправить. Когда командование высказало мнение на «конференции по ситуации» насчет того, что результаты наступления далеко не такие удовлетворительные, Гитлер резко оборвал выступавшего. Армия СС вскоре вновь тронется. 5-я танковая армия, с другой стороны, при умелом командовании генерала фон Мантейфеля и при гораздо более благоприятной местности также смогла проникнуть не слишком далеко от Динана, то есть ближе к Маасу. И у нее сейчас не было сил, чтобы захватить упорно защищаемую ключевую точку в Бастони. Среди американских подразделений была и десантная дивизия, которая уже доказала свою высокую боеспособность под Арнхемом. Ее командир, генерал Тейлор, оказался в отпуске в Соединенных Штатах, однако его вернули назад и бросили в сражение – четкое доказательство того, какое особое значение союзное командование придавало удержанию этого центра. Было предпринято много попыток захватить Бастонь, которая превратилась в настоящий бастион. Несмотря на подкрепления, которые постоянно поступали, все попытки оказались безуспешными. Тем временем сильный натиск врага вытеснил дальше на север армию СС, а там в сражение вмешались британские войска. Слабая 7-я армия на юге также подвергалась серьезной угрозе атак американской 3-й армии под командованием генерала
