Джессика промолчала, только еще плотнее прижалась к матери.
– Плохой сон?
Джессика невнятно что-то промычала в ответ. Если она скажет матери правду, то ей придется объяснять, что она делала в глухую ночь на крыльце. Эта идея ее не радовала.
– С тобой все в порядке?
– Угу.
– Тогда спи.
– Угу. Спокойной ночи, мам.
– Спокойной ночи, детка. Я люблю тебя.
– И я тебя тоже, – сказала Джессика совершенно искренне.
Грейс тут же вновь уснула, а ее дочь еще долго, очень долго боялась даже закрыть глаза.
14
Преобладающим цветом в полицейской дежурке был серый – светло-серые цементные стены, чуть светлее, но тоже серые металлические столы и стулья для полицейских, обтянутые черным винилом, уже посеревшим от долгого пользования. Впрочем, стулья были очень удобные, они легко вращались, их спинки занимали любое положение – чудо, а не стулья.
Тони Марино занимал один из них. Он слегка откинул спинку и удобно устроился, сцепив руки на затылке, упершись взглядом в светящийся экран компьютера на своем столе. На экране, в верхнем правом углу, появилось фото из полицейского архива – лысый, средних лет мужчина в оранжевой тюремной одежде. Линни Войс. Тони этот тип был хорошо знаком, потому что он участвовал в его задержании.
Однако результат не принес Тони особой радости. Войс получил пожизненное за убийство плюс двадцать пять лет за руководство сетью по сбыту наркотиков. Он теперь управлял этой дьявольской сетью из федеральной тюрьмы, где коротал свои дни, а Тони терялся в догадках, как это у него получается.
– Эй, дружище! Почему это ты не вышел на охоту вместе с братцем сегодня ночью?
Даррел Уинтерс говорил на ходу, толкая перед собой щуплого человечка в наручниках. Засекреченный сотрудник полиции Даррел был высок, атлетически сложен и черен, как уголь. Последние две недели он работал на отдел нравов, прочесывая мужские туалеты в парках, что было наименее популярным в среде полицейских заданием.
В эту ночь он был облачен в вязаную шапочку, натянутую глубоко на уши, видавшие виды джинсы и старую армейскую куртку, всю покрытую подозрительными пятнами. После полуночи засекреченные копы доставляли в участок свой первый улов, а потом снова отправлялись на промысел.
– Мы собираемся, – коротко ответил Тони.
Даррел подтолкнул свою добычу к хлипкому пластиковому стулу, предназначенному для «гостей», закрепил разомкнутый браслет на металлическом кольце, прикованном к столу. Теперь пленник не мог сбежать.
Слова, произносимые им, состояли только из начальных слогов, но тренированные уши копов легко улавливали смысл. Тем более что все задержанные лепетали почти всегда одно и то же.
– Вы совершаете ошибку, коп! – протестовал пленник, глядя на Даррела трогательно честными глазами. – Я не сделал ничего, только пописал. У меня проблемы с простатой…
– Не рассчитывай, что я буду слушать про твои дурацкие проблемы! – рявкнул Даррел.
Он занял свое место за столом и включил компьютер.
– Но я ни к кому не клеился. Я просто писал, а это занимает у меня много времени из-за моей простаты.
– Парень, если ты еще раз повторишь это слово, я припаяю тебе убийство первой степени!
– Вы этого не сделаете! Я же говорю, я только писал…
– Гори адским пламенем эта работа! – пожаловался Даррел Тони, в то время как его арестованный расписывал в деталях процесс своего мочеиспускания.
– Ты бы выслушал его, Даррел. Может, что полезное почерпнешь для себя, – посоветовал Тони с усмешкой.
Даррел свирепо посмотрел на него и занялся превращением невразумительного блеяния задержанного придурка в строки рапорта на экране компьютера.
– Уинтерс! Что-нибудь добыл? – Капитан Сандифер высунул голову из своего офиса, чтобы задать дежурный вопрос. Офис был отделен от остального помещения стеклянной перегородкой с серыми жалюзи.
– Очередное непристойное поведение, – отозвался Даррел.
– Я только писал… – без конца повторял задержанный.
Обменявшись взглядами с Тони, капитан нырнул обратно в свой офис.
– Ты готов? – Наконец-то Домни вышел из комнаты отдыха.
– А ты? – Тони сохранил свой файл, выключил монитор и встал. – Чем тебя покормила Дженни, провожая на ночное дежурство?
Домни уже три раза за последние два часа отлучался в комнату отдыха.
– Не хочу говорить об этом. Я люблю женщину, но ненавижу ее стряпню. От такой жратвы можно быстренько сыграть в ящик.
Тони рассмеялся.
– А разве ты не пригласил меня завтра на ужин? Мне приходить или лучше поберечься?
– Ну как, ребята? Вытянули хоть что-нибудь из той девчушки, что подобрали тогда в парке? – Капитан Сандифер вновь вынырнул из своего логова.
Тони покачал головой.
– Пользы от нее никакой. Она ничего не знает.
Сандифер кивнул и снова исчез в своем закутке.
Братья Марино вышли из здания.
– Ты зря не давишь на малышку, – сказал Домни. – Она у нас на крючке.
– Знаю, но она и вправду еще малышка. Если предъявлять обвинение ей, то надо заодно посадить половину таких еще ребятишек, просто собрать их по городу пачками. Лучше займемся мальчиками постарше и посерьезней.
– Вроде таких, как Войс?
– Ага. Как Войс.
– А ее мамочка – «девочка серьезная», правда, Тони? Но смотрится неплохо.
Прежде чем Тони нашел подходящий ответ, Домни успел нырнуть на водительское место голубого «Камаро».
15
В среду Грейс позвонила домой ровно в половине четвертого, как делала это каждый день после печального происшествия с Джессикой, чтобы убедиться, что дочь благополучно возвратилась из школы.
– Исправительное учреждение судьи Харт для заблудших молодых женщин, – бойко ответила Джессика.
– Добрый день, воспитанница номер один, – подхватила Грейс дерзкую шуточку дочери. Слава богу, Джессика сегодня в неплохом настроении. – Ты вовремя поела?
– Да.
– Кровь проверяла?
– Да.
