Песни настоящих мужчин

наши годы все скользят,
Как птицы осени, летящие на юг.
Нас не оставили друзья,
Но как редеет этот круг!

Как наши дети подросли —
Вот верный счетчик нашим общим
временам.
Уйдут, как в море корабли,
И торопливый поцелуй оставят нам.

Да, наша молодость прошла,
Но, знаешь, есть одна идея у меня:
Давай забросим все дела
И съездим к морю на три дня.

И будет в нашей жизни миг,
Когда простой весенний луч
Порвет завесу низких туч,
Затеяв детскую игру,
И ветры, будто бы друзья,
Слетятся к нашему костру.

29 апреля 1974

Памяти ушедших

Как хочется прожить еще сто лет,
Ну пусть не сто – хотя бы половину,
И вдоволь наваляться на траве,
Любить и быть немножечко любимым.
И знать, что среди шумных площадей
И тысяч улиц, залитых огнями,
Есть Родина, есть несколько людей,
Которых называем мы друзьями.

Мы шумно расстаемся у машин,
У самолетов и кабриолетов,
Загнав пинками в самый край души
Предчувствия и всякие приметы.
Но тайна мироздания лежит
На телеграмме тяжело и чисто,
Что слово «смерть», равно как слово «жизнь»,
Не производит множественных чисел.

Лучшие ребята из ребят
Раньше всех уходят – это странно.
Что ж, не будем плакать непрестанно,
Мертвые нам это не простят.

Мы видали в жизни их не раз —
И святых, и грешных, и усталых, —
Будем же их помнить неустанно,
Как они бы помнили про нас!

Когда от потрясения и тьмы
Очнешься, чтоб утрату подытожить,
То кажется, что жизнь ты взял взаймы
У тех, кому немножечко ты должен.
Но лишь герой скрывается во мгле,
Должны герои новые явиться,
Иначе равновесье на земле
Не сможет никогда восстановиться.

14 июля 1978

Памир

Манеж

Когда кончается сезон удачи
И ветер, как афиши, рвет последние листы надежды,
Когда сложилось так, а не иначе,
То, значит, время грим снимать и пересматривать
одежды.

Просто жизнь моя – манеж,
Белый круг, со всех сторон освещенный.
Просто жизнь моя – манеж,
На коварство и любовь обреченный.
Ветер сумеречный свеж.
Подарите мне любовь, подарите.
Просто жизнь моя – манеж,
Ну а вы, мой друг, мне кажется, зритель.

Когда бы жизнь свою я начал снова,
В ней были б горы и моря, ну и немножечко успеха,
В ней были б ты да я, да шум сосновый,
А остальное подождет, а остальное мне не к спеху.

Но снова я на вас гляжу с надеждой,
Хотя наивно это все – я это ясно понимаю,
И все-таки надежде той внимаю,
Поскольку очень вас люблю, как не любил ни разу
прежде.

Просто жизнь моя – манеж,
Белый круг, со всех сторон освещенный.
Просто жизнь моя – манеж,
На коварство и любовь обреченный.
Ветер сумеречный свеж.
Не дарите мне надежд, не подарите.
Просто жизнь моя – манеж,
Ну а вы, мой друг, мне кажется, зритель.

Октябрь 1976 – 3 апреля 1977

Романс

О яхта, мой корабль! Мне пассажир твой снится.
Дощатый старый пирс, лиловая заря,
Как вы присели к нам, загадочная птица, —
Ведь надо ж отдохнуть, летя через моря.

Нам дали солнца стог, нас ветром наградили,
Нам выпала весна с оврагами в снегу,
И караваны яхт в то утро выходили —
Веселые щенки на мартовском лугу.

О взгляды в тишине! О молнии украдкой!
И отвечали мне вы крыльями ресниц.
То было все для вас случайною посадкой —
Лесной аэродром на трассе двух столиц.

Вы вышли из меня, летали вы немало,
И вот вернулись вы на тот дощатый пирс.
Но желтый лист упал, как будто все пропало,
И снеговые тучи в небе поднялись.

Зеленая весна осталась за горами,
И вы молчите зря, и курите вы зря,
Ведь караваны яхт влекутся катерами
К печальным берегам седого ноября.

1971

Ночной полет

Пошел на взлет наш самолет,
Прижал к земле тоскливый вереск.
Махнул рукой второй пилот
На этот неуютный берег.

А на земле не то чтоб лес,
А просто редкие березы.
Лежат на штурманском столе
Еще не пройденные грозы.

Летим всю ночь по курсу «ноль».
Давным-давно нам надоело
Смотреть на жизнь через окно
И делать дело между делом.

А я не сплю. Благодарю
Свою судьбу за эту муку,
За то, что жизнь я подарю
Ночным полетам и разлукам.

Ночной полет – тяжелая работа,
Ночной полет – не видно ничего,
Ночной полет – не время для полетов,
Ночной полет – полночный разговор.

1964

Октябрь. садовое кольцо

Г. Волчек

Налей чайку зеленого, налей!
Кусок асфальта, мокрые машины,
Высотных зданий сизые вершины —
Таков пейзаж из форточки моей.
А мы все ждем прекрасных перемен,
Каких-то разговоров в чьей-то даче,
Как будто обязательно удачи
Приходят огорчениям взамен.

Все тот же вид из моего окна,
Все те же телефонные приветы,
И времени неслышные приметы
Листом осенним достигают дна.
Налей винца зеленого, налей!
Друзей необязательные речи,
Надежды ненадежнейшие плечи —
Таков пейзаж из форточки моей.

Налей тоски зелененькой, налей!..
Картошка, лук, порезанный на части,
И прочие сомножители счастья —
Таков пейзаж из форточки моей.
А мы все ждем прекрасных перемен,
Каких-то разговоров в чьей-то даче,
Как будто обязательно удачи
Приходят огорчениям взамен.

Май – июнь 1981

Три сосны

Ах, какая пропажа – пропала зима!
Ну не гнаться ж за нею на север?
Умирают снега, воды сходят с ума,
И апрель свои песни посеял.
Ну да что до меня – это мне не дано:
Не дари мне ни осень, ни лето,
Подари мне февраль – три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.

Полоса по лесам золотая легла,
Ветер в двери скребет, как бродяга.
Я тихонечко сяду у края стола,
Никому ни в надежду, ни в тягость.
Все глядят на тебя – я гляжу на одно:
Как вдали проплывает корветом
Мой веселый февраль – три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.

Ах, как мало я сделал на этой земле:
Не крещен, не учен, не натружен,
Не похож на грозу, не подобен скале,
Только детям да матери нужен.

Ну да что же вы всё про кино, про кино —
Жизнь не кончена, песня не спета:
Вот вам, братцы, февраль – три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.

Поклянусь хоть на Библии, хоть на кресте,
Что родился не за пустяками:
То ль писать мне Христа на суровом холсте,
То ль волшебный разыскивать камень.
Дорогие мои, не виновно вино,
На огонь не наложено вето,
А виновен февраль – три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.

1972

Сретенский двор

А в тени снег лежит, как гора,
Будто снег тот к весне непричастен.
Ходит дворник и мерзлый февраль
Колет ломом на мелкие части.
Во дворах-то не видно земли,
Лужи – морем, асфальт – перешейком,
И плывут в тех морях корабли
С парусами в косую линейку.

Здравствуй, здравствуй, мой сретенский двор!
Вспоминаю сквозь памяти дюны:
Вот стоит, подпирая забор,
На войну опоздавшая юность.
Вот тельняшка – от стирки бела,
Вот сапог – он гармонью, надраен.
Вот такая в те годы была
Униформа московских окраин.

Много знали мы, дети войны,
Дружно били врагов-