Остров ГНИИПИ

быть тому подобной мразью?
Нож ему б поглубже в шею!
Но не то всего хужее,
а всего у нас хужее
молодёжное движенье!
Хохот слышится задорный
за дверьми мужской уборной
и ответный хохот нежный
за дверьми уборной смежной.
Там мужчин и женщин группа —
золотая молодёжь —
поедают части трупа —
слышны гогот и галдёж.
Страшно видеть эти пасти,
эти дыры средь лица;
в них, разгрызанный на части,
труп проваливается!
труп с кладби’ща — безобразье!
это ж нешто можно разве?
Разве ж мыслимо кладби’ще
превращать в источник пищи?
Это ж памятник былому,
царство вечного покоя!
Всем бы вам бы в зад по лому!
Безобразие какое!
Нет, необходимо, братцы,
нам налечь да разобраться,
разобраться да добиться
сатисфакции амбиций;
чтоб дождались, суки сучьи,
чтоб дождались в форме факта,
в жизни новой, светлой, лучшей,
чтоб однажды ночью как-то,
чтоб из пасти ночи чёрной
нам звенел финал мажорный,
где ликующе звучит нам:
сдохнул сволочь тот мужчина!
тот мужчина в форме гада
сдохнул с ломом там, где надо!

Стихи о роковой встрече

Шёл Вавила домой с кабака.
Рыло Вавиле побили слегка.
Ему пересечь остаётся овраг,
А там за оврагом родимый барак.
В бараке никто не тронет Вавилу.
Вавила — известный в бараке громила.
В руке у Вавилы наточенный нож,
И а’гент Вавила, и к Сене вхож.

Вроде бы всё спокойно. Однако,
навстречу Вавиле выходит собака.
А на собаке большая блоха
Желает с Вавилы пущать потроха.
С собакой не спорят, собака — сила.
Вспять и направо уходит Вавила.
Тайный там есть к бараку проход.
Видит Вавила: в проходе — кот.

Боже, за что испытанья такие?
Кошка в бою равносильна стихии.
Хрипло мяуча, худой и проворный,
Кот надвигается с бранью отборной.

Назад, где собаку таит темнота,
Вавила стремглав бежит от кота.
Вавила придумал: на узкой дорожке
Решает стравить он собаку и кошку.

Что это было! что это было!
В жизни такого не видел Вавила!
И «Сучка» три года потом изучала —
Мяукало, гавкало, выло, рычало,
Лились потопом во мраке ночи
Кровь и в крови кровавые клочья,
Облаком небо заволокла