— Привез из Италии. Единственный раз съездил так далеко. Моя гордость, — заметил довольный Стантон. — Итак. Вы, значит, занимаетесь убийством Уилла Краунса? Ужасное дело. Он был хороший человек, капитан Арчер. Щедрая душа. И наш лучший актер. Будь у него голос пониже, наверняка играл бы Бога Отца. Он всегда знал роль назубок, никогда не запинался, никогда не торопился. — Говоря это, Стантон вертел в руках графин то в одну, то в другую сторону, восхищенно разглядывая. — Его родственникам со стороны жены это очень не нравилось.
— Что именно?
— То, что он принимал участие в представлении. Был актером. — Стантон досадливо покачал головой. — Столько шума из-за того, что происходило всего лишь раз в год. К тому же во имя нашего Господа Иисуса Христа. — Он снова покачал головой.
— А было ли что-нибудь необычное в том, как играл Краунс в этом году? Вы не заметили, может, он был встревожен, растерян?
Стантон отставил графин и откинулся на спинку стула, держа бокал в руке.
— Нет. Он был, как обычно, хорош, наш Уилл. Сцена преображала его. Думаю, сам Господь Иисус его вдохновлял. Зрители всегда хвалили нашу гильдию именно за его игру. Даже не представляю, кто сможет его заменить. — Стантон погрустнел.
— Значит, в тот день вы не заметили ничего необычного?
— Нет. Другие тоже ничего не заметили. Можете не сомневаться, мы обсудили все случившееся. — Стантон сделал глоток, нахмурился и задумчиво взглянул на Оуэна. — А знаете, я теперь припоминаю, что Джон де Бург заметил то, на что я не обратил внимания. Когда Уилл произносил последние слова роли, миссис де Мелтон увели с представления. Это вдова, мать мальчонки, которого Уилл собирался рекомендовать в гильдию. Мы все думали, что Уилл собирается снова жениться. Когда наш фургон тронулся в путь, Уилл спрыгнул, чтобы узнать, что случилось, но никто ничего не знал, кроме того, что женщине стало плохо.
— И это происшествие не повлияло на его дальнейшую игру?
— Вы, видимо, не понимаете. Наше представление — что-то вроде молитвы. Уилл обращался к Богу, прося за миссис де Мелтон, когда играл Христа лучше, чем прежде. Вот как было в тот день.
Оба осушили свои бокалы. Оуэн собрался уходить.
— Не стану больше отрывать вас от работы. Последний вопрос, мастер Стантон. У Краунса были враги?
— Вы имеете в виду, не хотел ли кто-нибудь его убить? — Стантон покачал головой. — Как я уже говорил, у него была щедрая душа. Я мог бы назвать с десяток других людей, смерть которых от рук убийц никого бы не удивила.
— А были у него просто недоброжелатели, которые, быть может, и не желали его смерти?
Стантон огляделся вокруг, хотя никого, кроме них, в зале не было, затем придвинул свой стул к Оуэну и с заговорщицким видом наклонился вперед.
— Я не имею обыкновения сплетничать, капитан Арчер, но нас всех удивляли отношения, сложившиеся между Уиллом и миссис Ридли. Гилберт Ридли был человеком вспыльчивым, и я не представляю, как он и Уилл ни разу не поругались из-за миссис Ридли. Остается только предположить, что они были такие хорошие друзья, что Уилл значил для Ридли больше, чем его собственная жена.
— Вы хотите сказать, что Краунс и миссис Ридли были любовниками?
Стантон изогнул брови и пожал плечами, давая понять, что не знает.
— Но вы это предполагаете.
— Не я. Все.
— Значит, были разговоры? Повсюду?
— Только среди членов гильдии, будьте уверены. Мы не делимся нашими проблемами с горожанами.
— Что, правила гильдии не позволяют?
— Не совсем так, но мы даем обет соблюдать все заповеди.
— И тем не менее ни один из вас не поговорил официально с Уиллом Краунсом насчет его поведения по отношению к миссис Ридли, жене другого члена гильдии?
Стантон заерзал на месте.
— Уилла ни разу не поймали, видите ли. К тому же у него была миссис де Мелтон. Все шло к тому, что Уилл намеревался изменить свой образ жизни. — Стантон пожал плечами. — С другой стороны, все это, возможно, одни сплетни, а я оскорбил покойного. — Он перекрестился.
Оуэн заметил смущение собеседника и переменил тему.
— Вы когда-нибудь встречались с деловым партнером Краунса по имени Мартин Уэрдир?
Стантон наморщил лоб, задумавшись, а потом покачал головой.
— Это имя мне ничего не говорит. — Он с любопытством взглянул на Оуэна. — Значит, он и есть убийца? Этот Мартин Уэрдир?
— Если бы он им был, то мы легко бы нашли такого глупца. А что вам известно о Ридли? У него были враги?
Стантон откинулся на спинку стула и прищелкнул языком.
— Это был грубиян, каких поискать, капитан Арчер. И очень довольный собой. Пусть меня простит Всевышний, но мне много раз хотелось съездить Ридли кулаком по зубам.
— А убить не хотелось?
— Никогда! — Торговец выпрямился и засучил рукава. — Я способен убить, только защищая свою семью. Я хоть и выступаю в роли грешной души в ежегодном представлении, человек я не свирепый.
Оуэну стало любопытно, понимает ли Стантон, насколько ему повезло, что он имеет возможность выбирать между миром и насилием в пользу первого. Никто до сих пор не приказывал Стантону участвовать в сражении.
— А вы не думаете, что кто-то из членов гильдии, отличающийся более жестоким нравом, мог убить в приступе бешенства?
Стантон покачал головой.
— Выходит, Ридли мог вызвать раздражение своей напыщенностью и зазнайством, но все-таки не настолько, чтобы его убивать?
— Точно, — сказал Стантон. — К тому же он так часто уезжал, что никому не приходилось подолгу его терпеть.
— О!
Клерк оторвался от переписывания и поднял заляпанный чернилами палец, когда его осенила мысль. Следует ли пойти к капитану и рассказать ему? Вроде бы мелочь, но вдруг все-таки это важно. Пожалуй, по дороге домой он зайдет в аптеку и купит что-нибудь успокаивающее для глаз. В последнее время они слишком устают.
Оуэн только что вернулся и, устало опустившись на скамью, вытянул замерзшие ноги к огню.
— У хозяйки выдался трудный день? — спросил он у Тилди.
— Ага.
— Завтра я стану за прилавок, так что она сможет заняться другими делами.
— Вот было бы хорошо, капитан, а то корнеплоды уже подсохли, и нам бы следовало их перебрать.
Зазвенела занавеска из бусин, и в кухню вошла Люси.
— Тебя хочет видеть какой-то человек, Оуэн.
Он застонал.
— Кто еще?
— Судя по чернильным пятнам на пальцах, какой-то писарь. Говорит, что ты сегодня с ним беседовал.
— А, тот клерк. — Оуэн поднялся и потянулся, расправив затекшие плечи. Расспрашивать людей — не мужская работа. От нее только хиреет тело.
