ребенок в конечном итоге окажется фикцией? Правильно, дурой. А если нет? Говорите, говорите, не стесняйтесь. Вот именно: сволочью. Да уж, есть из чего выбирать. И я, само собой, предпочитаю первое. А что, быть дурой мне не привыкать, а сволочью — еще уметь надо.
Ну вот, после этого можно было сразу направить стопы в ближайший околоток, но я оттягивала «удовольствие» под любым предлогом. Так, например, я решила, что мне все-таки стоит захватить с собой кое-что из вещей, на всякий случай. Если вы не забыли, я уже собирала заветный узелок, да его по ошибке уволок племянник Отто. Тоже растяпа, каких мало, что неудивительно, поскольку мы с ним вроде бы родственники. Еще не мешало бы душ принять, а то кто знает, когда теперь придется. Только как попасть домой, если ключей у меня нетути? Они остались в сумке, а сумка — у бандитов.
Но даже если бы у меня были запасные ключи, стоило серьезно подумать, прежде чем соваться домой. Вдруг там меня уже кто-нибудь с нетерпением поджидает? Милиционеры или те же бандиты. Гарантий-то никаких. Если только разведку небольшую провести? В смысле, Раисе позвонить, она ведь, как показала практика, особа наблюдательная, в наружке в два счета карьеру бы сделала. Юриса, по крайней мере, засекла как миленького. Короче, памятуя о несомненных Раисиных талантах, я так и сделала — позвонила ей.
— Танюха, ты? — Раиса что-то жевала. — Куда ты пропала? Я к тебе раза три заходила, а тебя нет.
— Раза три? — изумилась я. — Это зачем же? — Действительно, зачем? Неужели от Васьки своего бегала? Ну, тогда он разошелся не на шутку.
— Один раз за солью, другой… Ой, уже не помню. А ты-то, ты-то где была? — Раиса чем-то громко зашуршала. То ли газетой, то ли целлофаном.
— У подруги. — Я все придумывала подходящую формулировку для наводящего вопроса. Наводящего на разговор о том, не спрашивал ли кто меня или, не дай бог, искал. Между прочим так спросить, между прочим… — Э-э-э… М-м-м… А ко мне никто не заходил? — выпалила я в трубку. Это все, на что я исхитрилась в конечном итоге.
— А кто должен был зайти? Ну и идиотка же эта Раиса!
— Один родственник, — пробурчала я. А что, между прочим, тот же Отто мог заглянуть по дороге из Котова, чтобы обменять мои лифчики на свой иллюстрированный альбом.
— А я думала, тот красавчик, — хмыкнула Раиса, явно намекая на Юриса, и добавила зачем-то:
— Нет, не видала я твоего жгучего брюнета, даже соскучилась.
И чего плетет, спрашивается? Заговариваться, что ли, стала на почве ласковых мужниных объятий? Юрис ведь никакой не брюнет, а даже наоборот, блондин. Самая настоящая белокурая бестия, царство ему небесное.
— А может, ты и не у подружки вовсе, — подозрительно захихикала Раиса, — а у него, а?
— У кого — у него? — Вот и свяжись с такой, двадцать раз пожалеешь.
— Ну у брюнета своего, у кого же еще.
— Да какой еще брюнет? — взорвалась я. — Нет у меня никакого брюнета и сроду не было!
— Ты опять, да? — недовольно пробурчала в трубку Раиса. — Дуру из меня делаешь? Я же сама видела, как он к тебе заходил, и не один раз, между прочим…
— Заходил? Нет, ты постой, толком, толком объясни… — затараторила я, чувствуя, как у меня холодеет под ложечкой.
— Да пошла ты к такой-то маме… — пожелала мне Раиса и шмякнула трубку.
А я еще долго стояла у телефона-автомата, судорожно сжимая в руке трубку. Что творилось у меня на душе, не поддается описанию. Какого такого брюнета видела Раиса, и почему я о нем в первый раз слышу? Да что у меня за квартира такая, а? Форменный проходной двор! Так кто же этот жгучий красавчик: один из многочисленных Ингиных альфонсов или убийца? Нет, нужно срочно поговорить с Раисой, и самым обстоятельным образом!
Это-то и заставило меня в очередной раз забыть об осторожности и сломя голову помчаться домой. Через какие-то полчаса я уже отчаянно давила на кнопку Раисиного звонка, но она упорно не открывала. Неужто нарочно? Обиду демонстрировала или же вышла куда-нибудь, в магазин, к примеру? И это в тот самый момент, когда она мне так нужна! Как назло, честное слово! В припадке злости и отчаяния я уже не звонила, а дубасила ногой в Раисину дверь, пока не выбилась из сил. Ну что за невезуха такая, скажите, пожалуйста! А впрочем, такая же, как всегда.
Я перестала измываться над Раисиной дверью и, обернувшись на сто восемьдесят градусов, с сомнением посмотрела на свою. Потом буквально на цыпочках приблизилась к ней, затаив дыхание, приникла ухом к дерматину, и ровно в этот момент дверь неожиданно подалась и стремительно ушла вперед. Настолько стремительно, что я так и ввалилась в собственную прихожую с повернутой набок шеей, ошарашенно наблюдая, как чудесным образом распахнувшаяся передо мной дверь не менее чудесным образом закрывается за моей спиной. Сама, без какого-либо моего участия! «Пропала…» — молнией промелькнуло в моем угасающем сознании…
Глава 29
— Ax, какие люди, даже не верится! — Борода вольготно развалился на Петькином диванчике и широко улыбался. Я его сразу узнала, несмотря на то, что при первой нашей памятной встрече не успела толком рассмотреть сквозь трикотажную кишку. К тому же в темноте. Но такую орясину трудно перепутать с какой-нибудь другой. — Ну что, лучше стало? Какие ощущения?
Тебе б такие ощущения, подумала я, и закатила глаза, хотя и чувствовала себя вполне сносно. Просто время тянула, а попутно соображала, как себя вести, чтобы лишний раз не нарываться на грубость. Но все равно нарвалась.
— Черт, опять отключилась! — прокомментировал мое поведение Борода и распорядился:
— Полейте ее водичкой.
Я тут же открыла глаза и увидела висящий над моей головой чайник. Держал его тот же самый мерзавец, что чуть не задушил меня в прихожей. В этот раз. А в прошлый выводил меня из машины, когда я удачно симулировала неукротимую рвоту. Как его там, Беляш, кажется. Ишь как смотрит, мерзавец, точно ротвейлер, который примеривается, за что вас цапнуть: за ляжку или сразу в горло вцепиться? Впрочем, кусаться он не стал, зато полил меня водой из чайника. Неторопливо и старательно, как рассаду на балконе. Льет и улыбается, а улыбка у него похабная-препохабная, и зубы такие редкие, будто растут через один.
— Ну хватит, — снова дал ему отмашку Борода. Редкозубый мерзавец с грохотом поставил опустевший чайник на полированный стол, за которым Петька делает уроки. Вернее, делает вид, что делает, а сам что- нибудь малюет. И нисколечко не страшится схлопотать очередную пару. Ну подумаешь, мать орать будет. Поорет-поорет и перестанет.
— Эй, красавица, очнись, а то еще польем! — Борода прервал мои благостные воспоминания о Петькиных двойках, которые доводили меня до белого каления в прежней, мирной жизни, а теперь, перед лицом смертельной опасности, казались не просто малозначительными, а даже как бы милыми сердцу.
— Можно мне сесть? — спросила я. Лежать в луже было не очень-то приятно.
Борода кивнул редкозубому Беляшу:
— Помоги девушке.
Беляш приподнял меня за ворот, немного подержал в подвешенном виде и опустил на стул.
— Спасибо, — кротко сказала я.
— Какая вежливая девушка, — восхитился Борода и крикнул в прихожую:
— Эй, Лонг, ты где там?
На его зов из кухни явился длинный худой тип, жующий яблоко. Той памятной ночью я видела его только со спины, поскольку он сидел за рулем, но прозвище хорошо запомнила. Оно, кстати, как нельзя лучше гармонировало с его долговязыми высохшими мощами. Ну вот, теперь они все в сборе, хотя откуда мне знать, может, сегодня, памятуя мою прыть, они еще кого-нибудь прихватили. И эти запасные теперь сидят на кухне и чавкают моими яблоками.
— Ну что, нашел чего-нибудь? — спросил Борода у длинного Лонга.
— Не-а. — Тот дожевал яблоко и кинул огрызок на пол. Вот свинья!
— Еще пошукай, — распорядился Борода, — и смотри повнимательнее.
