Шахрух уже и не помнил, когда на траурный караван напали демоны. Он просто сбился со счета. Ему казалось, что тот день, когда он брел по кровавому следу был совсем недавно. Тот момент хорошо отпечатался в памяти, не смотря на его возраст. Бывший суйбаши прекрасно помнил, как преследуя демонов, он наткнулся на огромную каменную стену. Шахрух попытался ее обойти, сначала в одну сторону, затем в другую. Убедился лишь в том, что она протянулась не на один фарсах, причем в обоих направлениях. Идти дальше было бессмысленно, да и враг бы вряд ли стал ее огибать, ведь он, почему-то, ориентировался в этих местах лучше его. А ведь по уму, так предполагал суйбаши, они должны были быть в равных условиях. Оставалось только дождаться того момента, когда демоны вновь себя проявят. По счастью у Шахруха был достаточно времени, ведь вернуться в степь, преодолев непроходимую тайгу, тем более, сейчас, когда у него из оружия только палаш да примитивный лук, в качестве тетивы у которого использовалось сухожилие дикой ящерицы. Кроме всего суйбаши был, можно так выразиться, — проклят. Ведь о том, что он отправился вместе с Великим ханом Улукбеком в последний путь, знали многие. А раз Шахрух остался жив, то получалось, что предки просто отвергли, посчитав его — человеком, не заслужившим права вечной жизни. Суйбаши мог бы, конечно, сообщить о нападении непонятных существ на караван, да вот только в это ни один кочевник в здравом уме не поверит. Да и сам Шахрух частенько подумывал, а не приснилось ли это ему? Не сошел ли он с ума, от невыносимого одиночества? Оттого и решение отправиться в горы, было в какой-то степени безумным, но, увы, единственным. Ему повезло. После трех дневного подъема, когда дышать стало тяжело, он набрел на пещеру. Та находилась на северной террасе горы. Рядом с входом в нее росла небольшая рощица. Чуть поодаль стекал небольшой горный ручеек. Когда его Шахрух обнаружил, то очень долго пытался понять, откуда тот истекает. Сначала предположил, что где-то в горе должен был бить ключ, но задрав голову, вверх разглядел белую пушистую шапку.
— Ледник, — прошептал он, — не удивительно, что вода такая холодная.
Зачерпнул тогда воду рукой и утолил жажду. Уже потом сделал себе деревянную чашу.
Пещера была теплой. Сразу же натаскал камней и сделал очаг. С местной живностью нашел общий язык уже на следующий день. Ящерицы и местные птицы, не встречавшие раньше человека, ни сколечко не опасались его и были легкой добычей. Ему даже удалось завалить огромного зверя, покрытого шерстью. Тот решил наведаться в пещеру, за что и поплатился. Уже потом, когда Шахрух ложась спать, под новое одеяло, подумал, что вполне возможно, что хищник был предыдущим владельцем этого скромного жилища. Уступил бы его по хорошему, глядишь отыскал бы что-нибудь другое, а так… В память о прежнем хозяине осталась только шкура. Шахрух попытался приготовить из его туши себе обед, но мясо оказалось на редкость жестким, да к тому, же вонючим.
Сейчас в одиночестве, воин вновь себя почувствовал свободным кочевником. Теперь он ни от кого не зависел и мог делать все, что ему вздумается. Это чувство было знакомо по детским годам, когда он за все свои годы жизни был хоть чуть-чуть, да счастлив. А потом, когда отец, его вместе с братьями отправил править Улусами, все закончилось. Он уже не мог творить, что ему вздумается. Жил постоянно оглядываясь то на отца, то на братьев. И поделать Шахрух ничего не мог, так такова была судьба человека обделенного властью. А властью он обладал и когда ханом Улуса был, и когда был Военным министром. Сейчас суйбаши один и от этого свободен. А из всех желаний у него теперь было только одно, из-за чего он изредка решался спуститься с горы. Он так и не отказался от мысли выследить тех существ. Шахрух прекрасно знал, что встретив хотя бы одного демона, он попытается сделать все, чтобы эта тварь последовала следом за ним на тот свет, если в схватке выжить не удастся. Но, увы, пока все было напрасным, демоны, если и выходили из своего тайного убежище, так только тогда, когда его рядом не было.
Вот и сейчас суйбаши вернулся от стены. Зажарил небольшую ящерицу на костре и уже подумывал завалиться на своем укромном месте и немного поспать, чтобы попробовать еще раз выследить демонов. Шахруху достаточно было только закрыть глаза, как морфей взял бы его в свои объятия. Возраст и долгие переходы, длившиеся иногда два-три дня, начали брать свое. Он уже намеривался это сделать, когда его вдруг привлек странный, непонятный звук, исходивший со стороны входа в пещеру. Сначала Шахрух предположил, что к входу подошел еще один хищник, но учуяв незнакомый запах, решил ревом своим вызвать, притаившегося, соперника наружу. Суйбаши рукой по привычке коснулся палаша.
— Вряд ли хищники способны издавать такие звуки, — вслух произнес Шахрух, и не отпуская оружие из рук, вышел из пещеры. Тем более звук этот был непонятный и пугающий одновременно, пронизывающий аж до самых костей.
Суйбаши вышел на террасу. Огляделся и не спеша направился к самому краю. Хищников рядом не было, что не могло не радовать. Вряд ли уставший Шахрух мог бы справиться сейчас хотя бы с одним из них. У самого края он остановился и замер. Его взгляд привлекло непонятное зрелище, происходившее не в одной тысяче фарсахов от этих мест. В одной из частей Запретных Земель. Он попытался мысленно представить, где именно и решил, что вероятно, как раз на границе двух Улусов.
В серое вечернее небо устремилось на невероятной скорости странная птица. Она летела вверх под небольшим углом, оставляя за собой огненный след. Шахрух тут же отогнал мысль о том, что это живое существо. Творение, что стремительно летела за пределы Ченгизи, явно было искусственного происхождения, и к тому же вряд ли было создано человеческими руками. Кочевники не способны были до такого додуматься, как и жители города, а других представителей человеческой расы на планете, как было прекрасно известно Шахруху, просто не было. Духи предков способны на многое, но вряд ли способны эфирные существа, а суйбаши их такими считал, создать нечто материальное. Вот и сейчас, глядя на непонятную птицу, уходившую за пределы планеты, Шахрух задал себе только один вопрос, произнеся его вслух:
— Неужели демоны? Вот только почему они улетают?
Он искал их в этих краях. След явно вел к той стене, не сворачивая и не плутая, а они оказались там. Видимо они сделали свое дело, так как поспешно улетали. Да вот только на бегство это вряд ли походило. Вряд ли плохо вооруженные кочевники, с их примитивным оружием способны были, отстоять планету. Ко всему прочему, отметил суйбаши, если уж искусственный корабль с шумом покидал пределы Ченгези, так он с таким же шумом должен был совершить посадку, а это уж точно не утаилось бы от тех же меркаитов, что несли постоянно охрану на границе с Запретными землями.
— Нет, — прошептал Шахрух, — это не демоны. А вот кто?
А между тем странный объект уходил космос.
Вышли на орбиту планеты, и тут перед дервишем возникло изображение Чойжи и Касима. Батыр взглянул на Ширэ Джиладкана и спросил:
— А теперь куда?
Дервиш на мгновение задумался, как вдруг раздался голос джинна:
— Я могу дать тебе координаты корабля-матки.
Ширэ Джиладкан вздрогнул. Он только подумал о том, как узнать, куда теперь лететь. Ведь первоначально предполагалось, что обнаружив космическую арбу, предки сообщат ему координаты. Увы, но этого не произошло. Амулет, после того, как состоялся старт, перестал светиться. Был по-прежнему холоден. Разводить костер внутри космического корабля, это дервиш прекрасно понимал, здесь нельзя было, да и честно сказать не чем.
— В моей памяти заложены все мыслимые и немыслимые координаты, — продолжал между тем Алим. — Вот только есть ли в этом необходимость?
— Необходимость? — переспросил дервиш.
— Да, необходимость. Просто полупится замкнутый круг. Я говорю тебе, ты — пилоту, а он уже сообщает эти данные мне. Стоит ли так делать?
Ширэ Джиладкан задумался. Ведь джинн был совершенно прав. Он лишь развел руки в стороны:
— Хорошо, поступай, как считаешь правильным, Аким. Все же мы тут пока только гости.
В ответ лишь прозвучало:
— Тогда пристегните ремни.
Корабль тряхнуло, и Ширэ Джиладкан понял, что они помчались, к пока невидимой ему цели. Дервиш сейчас сожалел, что не может видеть то, что происходило за стенами арбы. Неожиданно его посетила мысль, а как воины, привыкшие к кочевому образу жизни, когда ту же еду готовят на кострах, освоятся с новыми правилами поведения? Ведь, как уже говорилось, разводить огонь в замкнутом пространстве очень
