чувствовал сердцем. Голос дома был голосом отца. И когда я признавался дому в своей любви, то, в сущности, я говорил о своей любви к отцу. И сколько бы я за него ни заплатил, этот дом никогда не мог стать моим, если бы его однажды не подарил мне отец.
— Это был самый прекрасный подарок в жизни, папа.
Он ласково провел рукой по моей щеке. Только сейчас он заметил, в каком я виде.
— Боже мой, что с тобой случилось, Дэнни?!
Его возглас вернул меня к действительности.
— Да так… Небольшая авария. Где Нелли?
Отец продолжал озабоченно смотреть на мое разбитое лицо.
— Мать отвела ее наверх и заставила лечь в постель. Она вся извелась, ожидая тебя.
Наверху хлопнула дверь. Я поднял голову, на лестнице стояла Нелли. Увидев меня, она побледнела и вскрикнула.
Гулким эхом пронесся ее крик по дому, я побежал к ней по лестнице. Она сделала шаг мне навстречу и вдруг стала медленно оседать.
Я спешил, чтобы подхватить ее, но все-таки не успел, и она скатилась на полпролета, прежде чем я смог остановить это жуткое безмолвное падение.
— Нелли, любимая, — шептал я, покрывая ее безжизненное лицо поцелуями.
Очнувшись, она слабо прошептала:
— Дэнни, я так волновалась за тебя…
В смятении я обернулся к отцу:
— На углу через дорогу живет врач. Позови его. Быстро!
Я прижал к себе Нелли. Почему прозрение наступает так поздно? Во всем виноват только я! Нелли была права. Кругом права. Если бы я послушался ее, то этого всего не случилось бы. Она была для меня всем: и другом, и матерью, и любимой женщиной. Если с ней произойдет непоправимое, то мой мир рухнет окончательно. «Боже, спаси ее! Не дай ей умереть, Боже!» — исступленно молился я, качая ее, как ребенка.
Я нервно мерил шагами приемную небольшой частной клиники. Казалось, я уже здесь несколько дней, а не часов. Засунув очередную сигарету в рот, я попытался зажечь спичку, но руки дрожали, пальцы не слушались. Когда я сломал третью спичку, Зеп поднес огонь к моей сигарете. Я с благодарностью взглянул на него. Что бы я делал в тот день без верного Зепа?
— Спасибо, Зеп, — пробормотал я и обессиленно опустился на стул рядом с отцом. — Что-то давно нет врача.
Зеп попытался успокоить меня:
— Все будет нормально, Дэнни. Вот увидишь, она выкарабкается. Доктор сказал, что у нее есть шанс. Я знаю свою сестру. Она выносливая. Все будет хорошо.
Шанс! Как я допустил, чтобы у нее остался всего лишь один шанс?! Почему мы порой так невнимательны к самым близким людям, ради которых живем?
Положение Нелли было очень серьезно. В результате падения ребенок сместился, открылось внутреннее кровотечение. Так сказал доктор. Сейчас шла операция — резали ее нежную плоть. Я знал, как это больно, когда в тебя входит нож! Операция длилась уже два часа. В отчаянье я глядел на мать Нелли, которая сидела у окна напротив, нервно комкая в руке платочек. Моя мама как могла утешала ее. И хотя теща не сказала мне ни слова, я чувствовал, что она во всем винит меня. Пожалуй, она была права. Но еще больше был виноват Сэм. Он поплатится за это тоже.
В коридоре раздался дробный стук каблуков, в приемную влетела Мими.
— Дэнни, ради бога, скажи, что случилось? — с порога спросила она.
Я ей не ответил. Я смотрел на Сэма, который неловко переминался с ноги на ногу позади нее.
— А ты что здесь делаешь? — со сдержанной яростью спросил я.
— Позвонил отец и сообщил, что с Нелли произошло несчастье. Мими была слишком расстроена, поэтому за руль пришлось сесть мне.
Я медленно поднялся и пошел было к нему, но между нами стояла ничего не подозревающая Мими.
— Ну теперь ты доволен? — с дрожью в голосе спросил я его, глядя поверх головы сестры. — Ты этого хотел?
Сэм виновато отвел глаза.
— Нет, Дэнни. Я этого не хотел.
В этот момент в приемную вышел доктор. Я сразу же забыл о Сэме.
— Как она, док? — схватил я его за рукав халата.
Он устало посмотрел на меня и мягко убрал мою руку.
— Она отдыхает, мистер Фишер, — спокойно произнес он. — Самое страшное позади. Она поправится. Такой женой можно гордиться.
«Господи! Хоть однажды ты услышал мою молитву!»
— Я могу ее видеть?
— Нет, пока нельзя… Мистер Фишер, можно попытаться спасти вашего сына. Только нужна особая группа крови, очень редкая. В нашем банке, к сожалению, такой нет.
— Что вы имеете в виду, доктор? — Я совсем забыл о ребенке.
— Ваш сын почти не пострадал. Может быть, именно потому, что ему пришлось родиться преждевременно. Но он потерял много крови. Если сделать немедленно переливание, то, я думаю, он будет жить.
— Так делайте же! — воскликнул я и засучил рукав.
Врач печально покачал головой.
— Ваша группа крови не подойдет. У него отрицательный резус-фактор. Нужное сочетание такой группы крови и резус-фактора встречается у одного донора из тысячи. Я уже послал за ним. Все зависит от того, насколько быстро его доставят сюда.
Мною опять овладело отчаяние. И здесь не повезло!
— Может, моя подойдет? — подошел Зеп.
— Возможно, — без особого оптимизма согласился врач. — Все желающие могут пройти в лабораторию для экспресс-анализа крови.
Все вереницей потянулись в лабораторию. Последним туда вошел Сэм. Я же сидел и с надеждой вглядывался в лица выходивших после анализа: отец, мать, Мими, Зеп, теща, тесть. Каждый из них убито качал головой. Дольше всего не было Сэма. Я уже забыл о нем, навсегда исключив его из списка родственников.
— Дэнни! Дэнни! — вдруг раздался радостный голос Зепа, бегущего ко мне по коридору. — У Сэма подошло! Док готовит его к переливанию!
Я изумленно смотрел на Зепа, не веря своим ушам.
Спустя полчаса в приемной вновь появился доктор. На этот раз лицо его сияло. Он подошел ко мне и протянул руку.
— Ну, мистер Фишер, я бы на вашем месте всех угостил виски. Поздравляю!
— Спасибо, доктор. — К моим глазам подступили слезы. — Теперь я ваш должник до гробовой доски!
— Благодарить надо не меня, а вашего зятя. Слава богу, что он оказался поблизости.
Все как по команде принялись поздравлять меня и друг друга. Напряжение последних часов спало, все были рады. Я повернулся к врачу:
— Я могу сейчас увидеть свою жену? Она больше всех нас заслуживает поздравлений.
— Хорошо, только недолго. Она еще очень слаба.
Я вошел в палату. Сидевшая возле кровати медсестра поспешно встала и вышла. Бледное лицо Нелли казалось удивительно маленьким, как у спящей девочки. Черные блестящие волосы разметались по белоснежной наволочке. Едва дыша, я присел на краешек стула, осторожно взял ее руку и прижался к ней
