— Ты не думаешь, что настало время снимать большие фильмы? — поинтересовался Питер.
— Возможно, — осторожно ответил Борден.
Питер помолчал, пока официантка ставила на столик кофе.
— Джонни хочет, чтобы я сделал фильм из шести частей.
Борден явно заинтересовался.
— Из шести частей? А о чем?
— Он хочет, чтобы я купил пьесу и сделал по ней фильм. Тот же актер, что играет в пьесе, будет играть и в фильме.
— Купить пьесу? — захохотал Борден. — Что за глупость! Это же надо! Да ты и бесплатно можешь получить любой сценарий.
— Я знаю, — ответил Питер, прихлебывая кофе. — Но Джонни считает, что название известной пьесы привлечет зрителей.
Борден мысленно согласился. Его интерес явно возрос.
— А как ты собираешься обойти тот самый пункт в договоре с Объединением?
— Джонни говорит, что мы можем сэкономить пленку и тайно сделать фильм. Они смогут узнать об этом, когда картина будет уже готова.
— Но ведь они могут вышвырнуть тебя из кино?
— Могут. Но еще неизвестно, удастся ли им это, и потом, должен же кто-то начать борьбу. Иначе мы и дальше будем делать только двухчастные фильмы, в то время как во всем мире уже будут выпускать большие картины и иностранное кино завоюет наш рынок. От этого удара мы пострадаем больше, чем от Объединения. Мы и так слишком долго питались объедками с их стола. Настало время объединения всех независимых продюсеров.
Борден задумался. То, что сказал Питер, независимых продюсеров действительно волновало, но никто из них не решался бросить вызов Объединению, даже он не хотел искушать судьбу, ввязавшись в столь рискованное дело. Но если Питер всерьез собирался делать картину, то Борден лишь выигрывал от этого.
— И сколько будет стоить этот фильм? — спросил он.
— Около двадцати пяти тысяч.
Борден допил кофе. Он прикинул, какой суммой может располагать Кесслер, и у него получилось не более десяти тысяч долларов. Значит, остальные деньги Питеру придется занимать. Борден положил на стол двадцать пять центов и поднялся.
— Значит, ты все-таки собираешься делать эту картину? — сказал он, когда они вышли на улицу.
— Пока еще думаю, — ответил Питер. — Правда, денег в обрез. Возможно, если бы в финансовом плане все было без проблем, я бы и решился.
— А сколько у тебя есть?
— Около пятнадцати тысяч.
Борден удивился. Выходит, дела у Питера шли лучше, чем он предполагал. Повинуясь непонятному чувству, он предложил:
— Я могу дать тебе две с половиной тысячи. — Он вполне мог рискнуть такой небольшой суммой, ведь выигрыш мог быть гораздо больше, Вилли чувствовал это нутром. Если Питер пойдет на риск, то Борден от этого только выиграет.
Питер оценивающе посмотрел на него. Именно это он и хотел узнать. Хотел выяснить, покажется ли его идея Бордену заманчивой настолько, что тот будет готов рискнуть своими деньгами.
— Я еще не принял окончательное решение. Если решусь, дам тебе знать.
Бордену захотелось подтолкнуть Питера.
— Ладно, — сказал он лукаво, — если не захочешь, скажи мне, не исключено, что я сам займусь этим. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея.
— Я еще сам не знаю, — быстро ответил Питер. — Я ведь тебе сказал, что мне надо подумать, но в любом случае я тебе сообщу.
Джонни посмотрел на дверь. Надпись на стекле гласила: «Сэмюэль Шарп», и чуть ниже буквами поменьше: «Театральный агент». Джонни повернул ручку и вошел.
Комната, куда он вошел, была небольшой, все стены завешаны фотографиями с посвящениями, адресованными «дорогому Сэму». Джонни присмотрелся к фотографиям, ему показалось, что все посвящения написаны одной рукой, и он усмехнулся про себя.
В комнату вошла девушка и села за стол возле стены.
— Чем могу быть полезна, сэр? — спросила она.
Джонни подошел к ней. Она была симпатичной, этот Шарп знал толк в девушках. Джонни протянул ей свою визитную карточку.
— Мистер Эйдж с визитом к мистеру Шарпу, — сказал он.
Девушка взяла визитную карточку и посмотрела на нее. Это была простенькая карточка, где значилось: «Джон Эйдж, вице-президент „Магнум Пикчерс“».
Она уважительно посмотрела на Джонни.
— Присядьте, пожалуйста, сэр, — сказала она. — Я посмотрю, свободен ли мистер Шарп.
Джонни улыбнулся и сел в кресло.
— Вам надо сниматься в кино.
Она покраснела и вышла из комнаты. Через секунду она вернулась.
— Мистер Шарп сейчас освободится и примет вас, — сказала она и, снова усевшись за стол, напустила на себя важный вид.
Джонни взял номер «Биллборда» и стал перелистывать страницы. Краешком глаза он наблюдал за девушкой. Отложив журнал, он обратился к ней:
— Хороший сегодня денек, не правда ли? — спросил он ласковым голосом.
— Да, сэр, — ответила она. Заложив в машинку лист бумаги, она начала печатать.
Джонни встал с кресла и подошел к ней.
— Вы знаете, что по вашему почерку можно определить характер?
Девушка удивленно взглянула на него.
— Никогда об этом не думала, — мягко сказала она.
— Напишите что-нибудь на листке бумаги, — попросил он ее.
Она взяла карандаш.
— Что мне написать?
Он слегка задумался.
— Напишите: Сэму от… как ваше имя, кстати? — Джонни обезоруживающе улыбнулся.
Она что-то написала на листке бумаги и протянула ему.
— Вот, мистер Эйдж. Не знаю, сможете ли вы определить мой характер или нет.
Джонни посмотрел на листок бумаги и перевел удивленный взгляд на девушку. Та расхохоталась. Джонни тоже улыбнулся и снова перевел взгляд на листок.
— Вы могли просто спросить об этом, — сказала она. — Меня зовут Джейн Андерсон, остальная информация — по мере надобности.
Он хотел что-то ответить, но тут прозвучал звонок, установленный на ее столе.
— Можете пройти, — сказала она, улыбаясь. — Мистер Шарп освободился.
Джонни направился к кабинету Шарпа. У двери остановился и оглянулся на Джейн.
— А если по-честному, — спросил он шепотом, — мистер Шарп действительно был занят?
Она возмущенно повела головой и тут же лукаво улыбнулась.
— Конечно, — ответила она так же шепотом. — Он брился.
Джонни засмеялся и открыл дверь. Вторая комната была, как две капли воды, похожа на первую, разве что немного просторнее: те же картинки на стене, да письменный стол чуть больше, чем у Джейн. За столом сидел невысокого роста человек в светлом костюме.
Увидев вошедшего Джонни, он встал и протянул ему руку.
— Мистер Эйдж, — сказал он тонким, но приятным голосом, — рад с вами познакомиться.
Они обменялись обычными любезностями, и Джонни сразу же перешел к делу.
