Те из вас, кто учился в муниципальных школах, полагаю, знают, что бывают парни такого склада. В каждом классе есть хотя бы один, а если нет, то класс не может как следует функционировать. В течение долгого времени мы получаем школьное образование и естественным образом приучаемся к этому жизненному принципу — независимо от того, нравится нам это или нет, в группе мы должны признавать и принимать людей такого типа. Вот какое знание я почерпнул в школе.
Однако стоит ли упоминать, что лично я не оченьто люблю таких людей. Не схожусь с ними. Как бы это сказать поточнее — мне нравятся люди более несовершенные, в которых больше реальности. Поэтому, учась год в одном классе, мы почти совсем не общались. Даже и не переговаривались. По-настоящему в первый раз я разговаривал с ним на летних каникулах уже на первом курсе университета. Он ходил в ту же автошколу, мы несколько раз болтали. Убивая время, вместе пили чай. Автошкола, без шуток, весьма скучное местечко, тут уж захочешь поговорить с любым мало-мальски знакомым. Я не помню, о чем мы с ним беседовали, однако плохого впечатления у меня не осталось. Ни хорошего, ни плохого — удивительно, но впечатления не осталось никакого (впрочем, мы недолго с ним и прообщались: прежде чем я получил временные права, умудрился разругаться с инструктором и с треском оттуда вылететь).
Еще я помню, что у него была подруга. Девчонка из другого класса, первая красавица во всей школе. Красавица, отличница, спортсменка, лидер по характеру, во время классных дискуссий всегда подытоживала сказанное остальными. В любом классе обязательно есть хотя бы одна такая девчонка.
Короче говоря, они подходили друг другу.
Я видел их повсюду. Во время обеда они часто сидели в углу школьного двора и беседовали. А еще ждали друг друга, чтобы вместе пойти домой. Ездили на одной электричке, а выходили на разных станциях. Он занимался в футбольной секции, она в ESS. (Не знаю, существует ли до сих пор слово ESS. Попросту говоря, кружок английского языка.) Когда время окончания их внеклассных занятий не совпадало, тот, кто освобождался первым, занимался в библиотеке. Казалось, что они всегда вместе, когда выдается свободная минута. И они все время говорили и говорили. Помню, на меня производило впечатление то, что люди могут так часто и много говорить.
Ни один из нас (я говорю о себе и своих несовершенных приятелях) никогда не подтрунивал над ними. Даже не обсуждали. Потому что у нас не было времени думать о таких пустяках. Эта пара существовала как нечто само собой разумеющееся. Мистер и Мисс Клин. Словно из рекламы зубного порошка. Нас абсолютно не занимало то, о чем они думают, что делают. Больше всего нас интересовал реальный мир. Политика, рок, секс и наркотики. Мы шли в аптеку и, борясь с собой, покупали презервативы, учились одной рукой расстегивать лифчик. Услышав о том, что место LSD займет порошок из бананов, мы перемалывали бананы и набивали ими трубки. Найдя траву, похожую на коноплю, мы высушивали и сворачивали самокрутки. Конечно, эффекта никакого не было. Но все это нравилось нам и так. Это было похоже на праздник. И мы балдели от всего, связанного с этим праздником.
Кто же в такое время заинтересуется парочкой типа Мистер и Мисс Клин?
Конечно, мы были глупые и заносчивые. Мы совершенно не понимали, что такое жизнь. В реальном мире не существует Мистера и Мисс Клин. Это иллюзия. Такое существует разве что в Диснейленде или рекламе зубного порошка. Но уровень наших иллюзий и их иллюзий не так уж и различался.
Это рассказ о них. Не особенно веселый рассказ и не особенно дидактичный. И все же это рассказ о них и о нас самих. Поэтому я и называю его фольклором.
Этот рассказ я услышал от него самого. Мы болтали о том о сем за бокалом вина, и вдруг всплыла эта история. Поэтому, строго говоря, ее, возможно, и нельзя назвать реальной. В ней есть фрагменты, которые я прослушал и забыл, а детали описал, опираясь на свое воображение. А для того, чтобы не создавать неудобств реальным персонажам, я специально (но так, чтобы не повредить канвы этой истории) кое-что приписал от себя. Однако на самом деле почти так все и было. Пусть я забыл какие-то детали, я и сейчас помню интонацию, с которой он об этом говорил. Когда пишешь на основании чьих-то слов, самое важное — это воспроизвести интонацию рассказа. Если ухватишь интонацию, история станет правдивой. Насколько бы она ни отличалась от реальных событий, она станет правдивой. Отклонения от реальности только увеличивают правдоподобность истории. И наоборот, в этом мире столько историй, в которых все является реальностью, но при этом они совершенно не правдивы. Такие истории, как правило, скучны, а в каких-то ситуациях еще и опасны. Такое чуешь носом.
Хочу сделать еще одну оговорку: рассказчик он был так себе. Щедрый боженька, без разбора наделивший его всем остальным, кажется, не дал лишь способностей рассказывать. (Может, умение петь пастушьи пасторали ни к чему в современном мире.) Поэтому признаюсь: слушая его рассказ, я несколько раз хотел было зевнуть (но, конечно же, этого не делал). То он неоправданно отклонялся от темы. То разговор крутился на одном месте. И, кроме того, чтобы вспомнить реальные события, нужно было время. Он хватал части историй, осторожно всматривался в них и, когда убеждался, что здесь нет ошибок, выкладывал на стол одну за другой. Однако сам порядок иногда был ошибочен. Я, как писатель, как профессиональный рассказчик, поменял порядок фрагментов и с помощью клея аккуратно собрал их воедино.
Невероятно, но мы встретились с ним в Центральной Италии, в городе Лукке.
В то время я снимал квартиру в Риме. Жена по делам вернулась в Японию, и я в одиночестве наслаждался неспешным путешествием на поезде. Посетив Венецию, Верону, Мантую, Модену, я прибыл в Лукку. В Лукке я был уже второй раз. Спокойный, хороший город. А на его окраине был ресторан, в котором подавали изумительные грибы.
Он приехал в Лукку по торговым делам. Так совпало, что мы остановились в одной гостинице.
Мир тесен.
В тот вечер каждый из нас по отдельности ужинал в ресторане. И я, и он путешествовали в одиночку, и тому и другому было скучно. С возрастом путешествовать в одиночку становится скучно. В молодости все совсем иначе. Пускай в одиночку, да как угодно, куда ни поедешь, путешествие приносит столько радости. А вот с возрастом все пропадает. Приятно путешествовать одному только первые два-три дня. Но постепенно начинают раздражать пейзажи, в ушах стоит гомон голосов. Закрываешь глаза и сразу вспоминаешь что- нибудь противное из прошлого. Обременительно есть в ресторане. Время ожидания электрички тянется до абсурда долго. То и дело смотришь на часы. Говорить на иностранном языке становится работой.
Поэтому, увидев друг друга, я думаю, мы оба вздохнули с облегчением. Мы уселись за столик перед камином, заказали отличное красное вино, съели закуску из грибов, съели пасту с грибами, съели грибы арросто.
Он приехал в Лукку закупать мебель. Управлял фирмой, специализирующейся на импорте мебели из Европы. Естественно, дела его шли успешно. Он не особенно этим хвастался и ни на что не намекал (передавая мне свою визитку, сказал, что у него маленькая фирма), но с первого взгляда было понятно, что он добился успеха в жизни. Его одежда, манера разговора, выражение, жесты, сам воздух, витавший вокруг него, говорили об этом. Успех таким людям, как он, очень идет. Даже приятно становится от этого.
Он признался, что читал все мои романы.
— У нас с тобой, вероятно, разные взгляды и цели,— сказал он.— Но я считаю, здорово, когда у тебя получается рассказать что-то чужим людям.
Честное мнение.
— Хорошо, когда получается рассказать умело,— отозвался я.
Сначала мы говорили о том, что за страна Италия. О том, что расписания поездов никто не соблюдает, о том, что заказы в ресторане обслуживаются долго. Но не помню почему, когда принесли вторую бутылку кьянти, он уже начал свой рассказ. Я слушал его, время от времени поддакивая. Думаю, он давно уже хотел поговорить с кем-нибудь об этом. Однако не мог же с первым встречным. Не будь он сейчас в этом приятном ресторане, в маленьком городке в Центральной Италии, не будь это выдержанное «Корте Буона», не гори огонь в камине, возможно, все так бы и закончилось ничем.
Но он рассказал.
— Я давно уже думал, что я скучный человек,— сказал он.— Даже в детстве я был ребенком, который не умел шалить. Вокруг меня всегда была какая-то рамка, и я жил, следя за тем, чтобы не выйти за ее пределы. Всегда перед глазами было нечто вроде генеральной линии. Похоже на дружелюбную высокоскоростную магистраль. В этом направлении возьмите правую полосу, дальше поворот, запрет обгона. Если действовать согласно этим инструкциям, все будет хорошо. Все, что угодно. А за такое
