– Я собираюсь жениться, папа.
Впервые со времени моего детства я назвал его папой.
Он медленно поднялся из-за стола.
– Нет, ты слишком молод.
Это было все, что он сказал. Ему не пришло в голову поинтересоваться: кто, что, почему? Отнюдь нет. Только: «Ты слишком молод».
– Хорошо, отец, – проговорил я, повернувшись уходить. – Но помни, что я тебя предупредил.
– Подожди, – остановил он меня у самой двери, – где она?
– Ждет в гостиной.
Он проницательно посмотрел на меня.
– И когда ты это решил?
– Сегодня вечером, только что.
– Я думаю, что она одна из тех глупых молоденьких девиц, которые ошиваются в танцевальном клубе в надежде подцепить какого-нибудь старика.
Я принялся отчаянно защищать ее.
– Нет, она не такая. Между прочим, она даже не знает, о чем я говорю с тобой.
– Ты хочешь сказать, что еще даже не сделал ей предложения?
– Мне ине нужно его делать, – самоуверенно ответил я. – Я и так знаю ее ответ.
Отец покачал, головой.
– Но, может, все-таки следует спросить у нее?
Я вышел из кабинета и вернулся вместе в Риной.
– Рина, – сказал я, – это мой отец. Отец, это Рина Марлоу.
Рина вежливо кивнула. Она держала себя так, словно эта сцена происходила ровно в полдень, а никак не в два часа ночи. Отец внимательно посмотрел на нее. В его взгляде появилось такое любопытство, какого я никогда у него не наблюдал. Он вышел из-за стола и протянул ей руку.
– Здравствуйте, мисс Марлоу, – мягко произнес он.
Я уставился на отца. Он никогда подобным образом не вел себя с моими друзьями.
– Здравствуйте, – ответила Рина, пожимая протянутую руку.
Держа ее за руку, отец проговорил полушутливым тоном:
– Мой сын думает, что хочет жениться на вас, мисс Марлоу. Но я думаю, что он слишком молод. Не так ли?
Рина посмотрела на меня. Ее глаза сверкнули и снова стали непроницаемыми.
Она повернулась к отцу.
– Это все так неожиданно, мистер Корд. Пожалуйста, проводите меня.
Ошеломленный, я молча наблюдал, как отец взял ее под руку и вышел вместе с ней из кабинета. Спустя минуту раздался свирепый рев мотора «Дьюзенберга». Я огляделся в поисках предмета, на котором можно было бы сорвать злость. На столе стояла лампа, и я вдребезги разбил ее об стену.
Две недели спустя, уже будучи в колледже, я получил от отца телеграмму: «Мы с Риной поженились сегодня утром. Находимся в Нью-Йорке в отеле „Уолдорф-Астория“. Завтра уезжаем. Медовый месяц проведем в Европе».
Я схватил телефон и позвонил ему.
– Нет хуже дурака, чем старый дурак! – кричал я через три тысячи миль, разделявших нас. – Неужели ты не понимаешь, что она вышла за тебя только из-за денег?
Отец даже не рассердился, а, наоборот, рассмеялся.
– Глупец. Она хотела иметь мужчину, а не мальчишку. Перед женитьбой она даже настояла на том, чтобы по брачному контракту все имущество принадлежало мужу.
– Неужели, – спросил я, – а кто составлял контракт? Ее адвокат?
– Нет, мой, – снова рассмеялся отец. Голос его внезапно стал твердым, а тон назидательным.
– Возвращайся к своим занятиям, сын, и не лезь в дела, которые тебя не касаются. У нас уже полночь, и я ложусь спать.
Телефон замолчал. Я посмотрел на него и медленно положил трубку. Этой ночью я не мог спать. В моем воображении вставали сцены, изображавшие Рину в неистовых объятиях отца. Несколько раз я просыпался в холодном поту.
Почувствовав, как меня осторожно трясут за плечо, я медленно открыл глаза. Первое, что я увидел, было лицо Невады.
– Просыпайся, Джонас, – сказал он, – мы дома.
Я потер глаза, прогоняя сон. Солнце, уже почти село позади нашего большого дома. Я потряс головой,
