владение акциями.
Берни взглянул на него. Это был сертификат на право владения десятью акциями, оформленный на имя Дэна Пирса.
– Это все, что у вас есть? – невинным голосом поинтересовался Норман.
Макаллистер снова улыбнулся.
– Это все, что требуется для доказательства, – ответил он, пресекая попытку Нормана выяснить, каким количеством акций они владеют на самом деле. – Можем мы вносить свои предложения?
Норман кивнул, и Пирс предложил шесть кандидатур на девять директорских мест. Вполне достаточно, чтобы полностью контролировать деятельность компании. Кроме Пирса и Макаллистера, Норман из предложенных кандидатур не знал никого.
Перед началом голосования Макаллистер предъявил собранию документы на сорок один процент голосов – двадцать шесть на имя Джонаса Корда и пятнадцать на различные брокерские конторы. Все шесть кандидатур, предложенных Пирсом, прошли.
Норман взглянул на своих служащих и, не говоря ни слова, вывел из совета шестерых из них. Таким образом, в правлении из «стариков» остался только он, Дэвид и казначей. Собрание закончилось, и Норман объявил, что заседание совета директоров состоится после обеда, после чего молча вышел из зала. Его обычно красное лицо было белым. В дверях его остановил Пирс.
– Берни, мне хотелось бы поговорить с тобой до собрания директоров.
– Я не разговариваю с изменниками, – холодно сказал Норман. – Иди говори с Гитлером. – С этими словами он вышел из зала.
Дэн Пирс повернулся к Дэвиду.
– Попробуй образумить его. Корд уполномочил меня предложить три миллиона за его акции. Это вдвое больше того, что они стоят. Корд сказал, что если он откажется, то компания превратится в несостоятельного должника и ее акции будут пригодны только для обклеивания стен.
– Посмотрю, что можно сделать, – пообещал Дэвид, поспешив вслед за дядей.
Вот и теперь дядюшка снова кричал, расхаживая по комнате и грозя борьбой голосов. Он покажет этому сумасшедшему Корду, что Берни Норман отнюдь не дурак, а Корд не сможет руководить компанией, потому что для этого надо что-то иметь в голове.
– Подождите минутку. – Дэвид разозлился. Он уже достаточно наслушался всякой чепухи. Пора уже старику вникнуть в реальное положение вещей. – О какой борьбе голосов вы говорите? И вообще, как вы собираетесь бороться? Бумажками вместо денег? Да и кто, вы полагаете, встанет на вашу сторону? В течение четырех лет компания постоянно несет убытки, самый хороший фильм, который был выпущен за это время, – это «Предатель». Но это не наш фильм, это фильм Корда. А самая популярная на сегодняшний день картина – «Дьяволы в небе». И это тоже картина Корда. И вы думаете, что кто-то поддержит вас и пойдет против Корда?
– Подумать только, и это говорит моя плоть и кровь, – сказал Норман, посмотрев на племянника.
– Бросьте, дядя Берни, родство тут не при чем. Я просто реально смотрю на вещи.
– Реально? – закричал Норман. – Ну что ж, давай посмотрим реально! Кто купил «Веснушки» – картину, которая каких только премий не получила? Кто? Я.
– Да мы же потеряли на этом миллион!
– А разве я виноват? Разве я не предупреждал их? Так нет, им захотелось славы, вот они ее и получили.
– Хватит об этом, дядя Берни. Поезд ушел. Больше это никого не волнует.
– Меня волнует, – возразил Норман. – Это мою кровь пьют, я жертва, которую приносят дьяволу. Но я еще не труп.
Когда я скажу им о картине, которую снимаю с Риной Марлоу в главной роли, то получу необходимые мне голоса.
Дэвид некоторое время смотрел на дядю, потом подошел к телефону.
– Междугородний заказ, пожалуйста, клиника Колтона, Санта-Моника, Калифорния, палата триста девять. – Берни Норман смотрел в окно. – Элен? Это Дэвид. Ну как Рина?
– Плохо, – ответила Элен таким тихим голосом, что он с трудом расслышал ее.
– Что говорит доктор? – В трубке раздалось всхлипывание. – Держись, – сказал он. – Сейчас надо держаться.
– Он сказал, что она умирает, и это чудо, что она еще тянет. Он не знает, почему она до сих пор жива.
Раздался щелчок, и в трубке наступило молчание. Дэвид повернулся к дяде.
– Рина уже больше не снимется ни в одной картине, ни в вашей, ни в чьей-либо другой. Она умирает.
Дядя уставился на него, лицо его побелело. Он рухнул в кресло.
– Боже! А что же будет с компанией? Она была наш последний шанс, без нее нам конец. – Он вытер лицо носовым платком. – Теперь мы не нужны даже Корду.
– Что вы имеете в виду?
– Дурень! – взорвался Норман. – Неужели еще не понял? Может быть, для наглядности нарисовать тебе диаграмму?
– А что я должен был понять?
