улетел в Нью-Йорк и записался там добровольцем.
– Но ведь он сейчас не в армии, – сказал Пирс.
– Конечно, нет. Он не прошел медкомиссию – пробита барабанная перепонка или что-то в этом роде. Поэтому его признали ограниченно годным, а Роджер Форрестер не мешкая вернулся в армию в звании бригадного генерала.
– Я слышал, что Дэвиду тоже скоро на медкомиссию? – спросил Пирс.
– Со дня на день. Этот дурень легко мог бы получить отсрочку: женат, имеет ребенка. Но он не захотел. – Боннер посмотрел через стол на Пирса. – Даже Невада, выступая со своим шоу «Дикий Запад», распространяет облигации военного займа.
– Это как раз и подтверждает, что они из тех людей, которые считают, что земной шар плоский. – Дэн сделал знак официанту, чтобы тот принес им еще по порции виски. – Я видел этих ребят в деле, они и сейчас заняты делом. А чем занимаюсь я? Все пытаюсь заключать сделки.
Боннер посмотрел на него. Жалости к Пирсу он не чувствовал – тот все еще оставался одним из наиболее преуспевающих агентов в Голливуде.
– Ах! – саркастически воскликнул Морис. – У меня просто сердце кровью обливается. Я пришел на этот завтрак не для того, чтобы выслушивать историю твоей жизни, Дэн.
Пирс был достаточно опытный агент, чтобы понять, что пора переходить к делу. Он прекратил жаловаться на жизнь и, понизив голос до доверительного шепота, сказал:
– Ты читал сценарий?
Боннер взял сценарий с соседнего кресла и положил его на стол.
– Да, я прочитал его.
– Великолепный, не правда ли? – в голосе Пирса звучало торжество.
– Неплохой, – Боннер чинно кивнул, – хотя и требует большой доработки.
– А какой сценарий не требует? – с улыбкой спросил Пирс. Он наклонился вперед. – Я думаю, для этого сценария нужен сильный режиссер, вроде тебя. Вагнер из «Юниверсал» с ним не справится, Цимбалист из «Метро» тоже. У них нет такого чутья и мастерства, как у тебя.
– Да не распинайся ты, Дэн. Мы оба понимаем, что этот сценарий хорош только для определенной актрисы, и мы с тобой знаем, для какой.
– Дентон, – быстро сказал Пирс. – Я тоже думал об этом, поэтому и принес его тебе. У нее же контракт с твоей студией.
– Но Джонас сам решает, в каком фильме ей сниматься, за ним последнее слово. И он уже отклонил несколько довольно хороших сценариев.
– Чего он добивается? – спросил Пирс. – Хочет запереть ее в шкафу и держать только для себя? Так нельзя поступать со звездой. Рано или поздно она выйдет в тираж.
Боннер пожал плечами.
– Ты же знаешь Джонаса, никто ему не задает таких вопросов.
– Но, может быть, ему понравится сценарий?
– Даже если и понравится, как только он узнает, что агентом являешься ты, вся сделка моментально рухнет.
– А что если девица нажмет на него и скажет, что она хочет сниматься в этом фильме?
Боннер пожал плечами.
– Я знаю столько же, сколько и ты. Но говорить ей об этом я не собираюсь, не хочу неприятностей: как бы ни был хорош сценарий, всегда найдется другой.
Губы Пирса были плотно сжаты.
– У меня есть идея, как заставить ее сделать это, – сказал он, – я кое-что...
– Не рассказывай, – оборвал его Боннер. – Если это случится, то пусть будет для меня приятной неожиданностью, а пока я ничего не хочу знать.
Дэн продолжал некоторое время смотреть на Мориса, потом расслабился и откинулся в кресле. Взял меню.
– Хорошо, Морис, – улыбаясь, сказал он, – что ты будешь есть?
Когда Дженни вернулась со студии, на маленьком столике в гостиной ее ожидала почта. Она села за столик.
– Мы будем обедать примерно в половине девятого, – сказала она. – Я сначала приму ванну и отдохну немного.
– Хорошо, сеньорита, – ответила служанка и удалилась.
Это были два конверта. Один большой, в котором, как догадалась Дженни, находился сценарий, второй обычный – с письмом. Сначала она распечатала письмо, в глаза бросилась надпись на фирменном бланке: Колледж медицинских сестер Святой Марии. Глаза быстро скользнули по тексту. Почерк принадлежал сестре Кристофер.
