– Ты говорил с Джонасом?
– Да. Он велел мне прекратить съемки «Афродиты» и вышвырнуть Пирса из команды. Я сказал ему, что это незаконно, но он велел передать Дэну, что если тот попытается обратиться в суд, то Джонас истратит все до последнего доллара, но добьет его.
– А что насчет Дженни?
– Если она не появится к концу недели, то вывести ее за штат и прекратить платить заработную плату.
– А как же их помолвка?
– Об этом Джонас ничего не сказал, но я думаю, что с этим тоже все кончено. Когда я спросил его, надо ли подготовить заявление для прессы, он сказал, что заявлять ничего не надо, и повесил трубку.
– Бедная Дженни. Интересно, где она?..
Теперь Роза знала это. Она вышла из машины и медленно направилась к дому настоятельницы.
Сестра Томас сидела в своей маленькой комнатке и читала Библию. Раздался тихий стук в дверь. Она поднялась и с Библией в руках открыла дверь. Свет из окна в коридоре посеребрил ее белое покрывало послушницы.
– Да, сестра?
– К вам приехали, сестра. Миссис Дэвид Вульф. Она ожидает внизу в комнате для посетителей.
Сестра Томас секунду помолчала, потом сказала тихо и спокойно:
– Спасибо, сестра. Передайте пожалуйста миссис Вулф, что я спущусь через несколько минут.
Монахиня кивнула и удалилась, а сестра Томас закрыла дверь. Некоторое время она стояла прислонившись спиной к двери, чувствуя охватившую ее слабость. Она не ожидала, что Роза приедет. Выпрямившись, она подошла к Распятию, висевшему на голой стене рядом с кроватью, и опустилась на колени. Сложив руки, она начала молиться. Ей показалось, что она только вчера пришла сюда, что она все ещета испуганная Дженни, которая всю жизнь пыталась скрыть от самой себя свою любовь к Господу.
Она вспомнила добрый голос матери-настоятельницы, когда встала перед ней на колени и, плача, уткнулась лицом в мягкую материю ее платья. Снова почувствовала прикосновение к голове ее нежных пальцев.
– Не плачь, дитя мое, и не бойся. Дорога к Господу может быть горестной и трудной, но наш Спаситель Иисус Христос не отказывает никому, кто действительно стремится к Нему.
– Но я грешна, преподобная мать.
– А кто из нас без греха? – мягко сказала преподобная мать. – Если ты расскажешь о своих грехах Ему, который принимает на себя все наши грехи, и убедишь Его в своем раскаянии, то он подарит тебе свое святое прощение, и ты войдешь в Его дом.
Она сквозь слезы посмотрела на преподобную мать.
– Значит, мне можно остаться?
– Конечно, дитя мое, – ласково ответила настоятельница.
Сестра Томас вошла в комнату для посетителей, и Роза поднялась из кресла навстречу ей.
– Дженни? – нерешительно сказала она. – То есть... сестра Томас...
– Роза, как я рада видеть тебя.
Роза посмотрела на нее. Большие серые глаза и милое лицо принадлежали Дженни, но спокойная безмятежность исходила от сестры Томас. Внезапно Роза поняла, что лицо, на которое она сейчас смотрит, она уже видела однажды на экране: увеличенное в тысячу раз и полное той же любви, когда Магдалина протянула руку, чтобы дотронуться до рубища Спасителя.
– Дженни, – сказала она, улыбаясь, – я так рада, что не могу не обнять тебя.
Сестра Томас протянула к ней руки.
Потом они гуляли по тихим тропинкам под полуденным солнцем и, поднявшись на вершину холма, остановились там, разглядывая зеленую долину, простиравшуюся под ними.
– Его красота повсюду, – мягко сказала сестра Томас, поворачиваясь к подруге. – Я нашла свое место в Его доме.
Роза посмотрела на нее.
– Как долго тебе оставаться послушницей?
– Два года, до мая.
– А что потом? – спросила Роза.
– Если я докажу, что достойна Его милости, то надену черное покрывало и понесу Его милосердие всем, кто в нем нуждается. – Сестра Томас заглянула Розе в глаза, и та еще раз увидела в них безбрежную безмятежность. – И я гораздо счастливее многих, – смиренно добавила сестра Томас. – Ведь Он уже научил меня своему делу. Мой опыт работы в больнице поможет мне, куда бы меня ни послали. На этом поприще я смогу принести наибольшую пользу.
Книга девятая
Джонас – 1945
1
За окном нещадно палило июльское солнце, но здесь, в кабинете генерала, работающие во всю
