– Только нам надо заехать в Бербанк, – сказал я, поворачивая голову к Неваде. – У Макаллистера накопилась куча бумаг, которые мне, надо подписать. – Пока я разлеживался в больнице, дела шли своим чередом.
В аэропорту нас ждал специальный самолет, который прислал Баз Дальтон. В два часа дня мы приземлились в Бербанке. Когда мы вкатились в кабинет Макаллистера, он поднялся из-за стола и поспешил к нам навстречу.
– Знаешь, Джонас, по-моему, я впервые вижу тебя на приколе.
Я рассмеялся.
– Тогда торопись, чтобы насладиться этим зрелищем. Доктора сказали, что через несколько недель, я буду двигаться лучше прежнего.
– Ну так я воспользуюсь твоим положением. Ребята, подкатите его к столу, а я приготовлю ручку.
Было уже почти четыре, когда я закончил подписывать последнюю стопку бумаг. Это утомило меня.
– Ну, что еще новенького? – спросил я.
Взглянув на меня, Макаллистер подошел к столу, стоящему возле стены.
– Вот это, – сказал он, снимая накидку с какого-то предмета, напоминавшего радиоприемник с окошком.
– Что это?
– Это первая продукция компании «Корд Электроникс», – гордо произнес Макаллистер. – Мы основали ее на базе радарного цеха. Это телевизор.
– Телевизор? – переспросил я.
– Изображение передается по волнам, по принципу радио, прямо на экран. Получается домашнее кино.
– А-а, это та штука, над которой Дюмон работал перед войной. Но она не работает.
– Работает, – сказал Макаллистер. – Сейчас этим занимаются все самые крупные радио и электронные компании. Хочешь посмотреть, как он работает?
– Конечно.
Макаллистер подошел к столу и взял телефонную трубку.
– Дайте мне студию, – он прикрыл микрофон рукой, – сейчас скажу им, чтобы запустили что- нибудь.
Вернувшись к телевизору, Макаллистер повернул ручку. Экран вспыхнул, и замелькали круги и линии, потом появились буквы: «Корд Электронике представляет». А за буквами – сцена из боевика: мужчина на лошади скакал прямо в объектив камеры. Когда лицо мужчины показали крупным планом, я увидел, что это Невада. Сцену я тоже узнал, это был эпизод из «Предателя». Минут пять мы молча смотрели на экран.
– Черт меня побери, – произнес Невада, когда просмотр закончился.
Я взглянул на Робера, на лице его было написано восхищение и изумление.
– Вот это я понимаю чудо, мистер Джонас, – тихо сказал Робер, – теперь я смогу смотреть кино дома, а не сидеть на галерке с неграми.
– Так вот почему все хотят купить мои старые фильмы, – сказал Невада.
Я посмотрел на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты помнишь те дополнительные девяносто фильмов, которые я сделал и которые теперь принадлежат мне? – Я кивнул. – Меня обхаживают, чтобы я продал их, предлагают хорошие деньги, по пять тысяч за картину.
– В кинобизнесе я уяснил одну вещь, – сказал я. – Никогда не следует продавать права на то, с чего можно получать проценты.
– Ты имеешь в виду сдавать их в прокат, как в кинотеатры?
– Конечно, я знаю эти вещательные компании. Если они покупают вещь за пять тысяч, значит, собираются выжать из нее пятьдесят.
– Я не силен в таких сделках, – сказал Невада. – Мак, может быть ты мне поможешь?
– Не знаю, Невада, я ведь не агент.
– Займись этим, Мак, – сказал я. – Вспомни, как ты учил меня брать на заметку все, что стоит денег.
Макаллистер неожиданно улыбнулся.
– Хорошо, Невада.
Я почувствовал резкую усталость и откинулся на спинку кресла. Робер моментально подскочил ко мне.
– Вы в порядке, мистер Джонас?
– Просто притомился немного.
– Так может быть, лучше заночевать здесь, а на ранчо отправимся завтра утром?
