И взгляд чужой и отдаленный… Но сон! Просящая рука…
По справочной она узнала, что кладбище «На трех ветрах»
Вдали за городом стояло… Двенадцать было на часах.
Арина вышла и к вокзалу приехала лишь через час,
До «Трех ветров» не так уж мало — но вот ворот скрипучий бас…
5. НА ТРЕХ ВЕТРАХ
Старинный парк открылся взору — цветы, аллеи без конца,
Решетки кованых узоров, шпиль усыпальницы-дворца…
Скульптуры мрамора, гранита немыслимых причудных поз,
Лианами плюща увиты, задушены кустами роз…
Она бродила по аллеям, дивясь скорбящей красоте,
Шиповник падал на колени, и ветер шелестел в листве.
Но вот надгробие пред нею — жасмин склонился до земли,
И гроздья клена зеленеют, бросая тень среди могил…
На белом мраморе беспечно смеялся солнечный малыш,
Без страха глядя в бесконечность: «Любимый наш, ты просто спишь…»
Арина снова прочитала на камне вбитые слова
И даты жизни подсчитала — он на земле был года два.
Она смотрела и смотрела в веселые глаза дитя —
Не видя, как завечерело, склонились кроны, шелестя…
Спускались сумерки безмолвно, волной окутывая сад,
Услышав шепот за спиною, Арина глянула назад…
Уже стемнело, по алее мелькнул неясный силуэт —
А рядом, прямо перед нею, искрился странный тихий свет…
Шагнула к камню, отступая, руками обхватив жасмин —
И снова шепот: «Здесь живая…» она на миг лишилась сил…
Когда очнулась, увидала черты склонившихся над ней —
Старушка в белом покрывале и девушка с волной кудрей.
Они участливо смотрели, боясь коснуться до руки,
И ветвь жасмина, словно веер, взлетала облаком тоски…
А рядом солнечный малютка доверчиво тянулся к ней,
Как к влаге жизни незабудка в саду безвременных потерь…
«Не бойся, милая, послушай, никто не хочет зла тебе —
Здесь только брошенные души сегодня плачут о судьбе…»
Опять взлетела ветвь жасмина, и лепестки, как белый снег,
Упали на лицо Арине… Та улыбнулась им в ответ:
«Но кто их бросил? Души плачут о прошлой, будущей судьбе?
Или об этой, настоящей? А будущее ваше… где?»
Старушка села поудобней, взяв на колени малыша,
Плечом опершись на надгробье, рассказ свой грустный начала:
«Здесь не конец, а лишь начало — для многих смерть всего лишь сон,
Для многих шок… им слишком мало всей жизни их до похорон…
Как в жизни, так и после смерти по-разному мы видим мир,
Кому — покой, кому — Безлетье, кому и этот садик мил…
Мятущимся гораздо хуже — они цепляются за жизнь,
Но свет для них уже не нужен и сами свету не нужны…
Они не верят… и страдают — хотят вернуться, но… куда?
Они себя не понимают, чудят ночами иногда…
Кто уходил не с чистым сердцем, кто проклят был и проклинал —
Не может памятью согреться, и душу мраку он предал…
Но здесь им нет упокоенья, надежды, жалости, любви…
Лишь жажда света и прощенья — веками алкают они…
Тому ж, кто искренней молитвой признал прошедшие грехи —
Ворота будут приоткрыты у берегов святой реки…
Но в них войдет лишь просветленный, пречистым водам не солгать…
Небесных кущ далеких звона душе погибшей не слыхать.
Нет оправданий… нет виновных — лишь ты и боль твоей вины…
А сколько кровью обагренных — детей придуманной войны…
При жизни не боятся люди греха над равными себе,
А здесь… Прощенья им не будет, пока не вспомнят о судьбе…
Века проходят в ожиданье, пока в отчаянном бреду,
Они, взмолясь о покаянье, к фонтану светлому придут…
Не сразу очищают воды больные души, каждый раз
Как комья бросовой породы, сдирают наносную грязь…
Так многократно… это больно, но каждый выбирает сам.
Есть те, кому и здесь привольно, а есть и те, кто по ночам
К живым пытается пробраться, за ними наблюдают, но…
Бывает всякое, признаться, ведь мир живых для нас — кино…
Да, здесь и там полно жестоких, но наши знают наперед
Расплату… Омутов глубоких Безлетья здесь наперечет —
Их всем известно нахожденье, а там… Лишь тьма и пустота,
И не бывает снисхожденья, представь: сплошная чернота,
И ты идешь, как будто в поле, не видя — чувствуя врага…
Чернее тьмы Безлетья Гори, я знаю… видела сама…»
Старушка чинно замолчала, рукой оправила платок…
Дитя по щечке потрепала, кленовый сорвала листок…
«Да, Гори…ужас и проклятье… когда из самой черноты
Безлетья огневые братья ожгут — кричишь до немоты…
И умираешь снова, снова! А там охота на тебя
В любой момент опять готова — ни жить, ни умереть нельзя…»
Она задумалась печально, поправив серебро волос
И прочь гоня воспоминанья… Арина задала вопрос:
«Но. как же это…вы ... за что же? Вы так добры, не может быть…
Ведь ошибиться каждый может, но так жестоко вас судить?!»
Вздохнула девушка тревожно, поймав старушки тихий взгляд…
А та сказала, осторожно откинувшись чуть-чуть назад:
«Зачем тебе грехи чужие? Здесь нет неправды… и поверь —
Я кару эту заслужила… сама открыла эту дверь…
Здесь Темный Ангел беспристрастен, и обмануть его нельзя —
А души тех, кто был опасен, обратно рвутся, людям мстя…
Я изменилась, слава Богу, и на ближайшие века
Избрала для души дорогу — в саду Ветров останусь я…
Здесь много тех, кто не смирился, испуган, плачет от тоски —
Я помогу им измениться и выйти к берегам реки…
Сама нашла я искупленье и счастлива, что за чертой
Могу исполнить назначенье, вину избыть перед душой…
Я здесь нужна, ведь есть такие, кому отсюда хода нет —
Самоубийцы… В этом мире останутся они вовек.
