И нежно маленькие руки Арины шею обвили…
Она спала… И стихли звуки перед пришествием зари…
6. ПРЕДСКАЗАННОЕ
Матвей прошел в ворота парка, под сень кладбищенской листвы,
Здесь летним утром так нежарко — аллеи сном защищены.
Такая тишь и красок буйство, тенистый сад бессмертных грез…
Неповторимое искусство печали в обрамленье роз.
Он вспомнил горестное утро, что десять лет тому назад
Всю жизнь накрыло тенью смутной — принес он сына в этот сад…
Их Василечку слишком мало на долю выпало тепла —
Два года… и его не стало, истаяла свечой душа…
Его душа… Все эти годы Матвей скорбеть не перестал —
Ведь легкомыслию в угоду, никто в семье креста не знал.
Малыш ушел, креста не зная, затих невинный смех вдали…
Но там… Что ждет его за краем? Свечей печальные огни,
Что в поминание уснувших под сводом Храма зажжены,
Не осветят надеждой души, что к Богу не обращены…
Матвей страдал за душу сына, не зная, чем теперь помочь,
Когда он там, в тиши могильной, и нежный лик укрыла ночь…
Матвей вздохнул, но — Ольга, Ольга! В тоске своей заключена,
Смеялась над крестом, и горько корила жизнь и небеса…
Матвей не смог ее утешить, чужими стали навсегда
Они, что так любили прежде — разъединила их беда.
Его жена ушла к другому и дочь растит уже семь лет.
Матвею свет души знакомой не отыскать, надежды нет:
Друзья, подруги — все чужое, как карусели жалкий скрип —
Он часто просыпался с стоном и слушал сердца горький хрип.
… Вот и могила под жасмином, что сон малютки сторожит,
Но — девушка, уснувши мирно, на белом мраморе лежит...
Матвей всмотрелся… складка горя таилась меж ее бровей,
И отголоском тяжкой боли казались островки теней…
Он перевел глаза на сына — малыш смеялся, как всегда,
Но что-то вдруг остановило Матвея… бросилось в глаза —
На шее у его малютки блестел нательный новый крест!
Матвей отпрянул, в ту минуту не смог понять благую весть…
…Арина вздрогнула от стона, глаза открыла, поднялась…
Мужчина рядом незнакомый стоит, колени преклоня —
И взгляд безумный незнакомца блуждает от ее руки
На фото, где малыш смеется… Арина вскрикнула: «Кто вы?!»
«Кто я… страдалец в мире этом… Я в горе много лет один —
На боль не нахожу ответа, любви, забвенья… Здесь мой сын!
Не бойтесь же, я вас не трону — откуда у Васенка крест,
Такой же, как у вас в ладони? Что ночью делали вы здесь?..»
Арина глянула на фото и ахнула, увидев крест —
Ее крестильный, с позолотой, что вместе с малышом исчез…
Но нет — вот крестик, на цепочке висит, намотанный на кисть…
Ее же крест, что этой ночью она сняла дитя крестить…
«Я… сына вашего крестила… сегодня ночью… Он теперь
Уйдет из сумрачного мира, воскреснет, как весной капель…
Сам Ангел Смерти у купели крылами осенил дитя —
Ему молитвы духи пели… Он выбрал матерью меня!»
Матвей увидел прядь седую среди каштановых волос…
Он в этот миг о счастье думал, и замер на губах вопрос.
С ее ладони снял он крестик, на шею девушке надел,
Подумав — только с нею вместе возможна жизнь его теперь…
В глаза его взглянув, Арина, увидела сквозь серый лед
Души страдающей глубины — надежды слабый огонек.
Они стояли и молчали, забвенью предавая жизнь,
Что полнилась для них печалью, так пальцы их переплелись…
Они бродили по аллеям, внимая скорби и любви —
И вспоминали, сожалея, о тех, что в прошлое ушли…
Потом вернулись к той могиле, что дорога была двоим,
Как вдруг увидела Арина кудрявый клен, а рядом с ним —
Чуть виноватая улыбка, волос кудрявая волна…
Заранее свою ошибку пыталась искупить она.
Цветы увяли на могиле, но холм пока еще высок —
Ей было восемнадцать в мире, что так покинула не в срок.
И нет креста на той могиле, лишь надпись «Доченька, прости…»
Анюту вспомнила Арина и слезы в гробовой тиши…
А дальше — прям у перекрестка, забыта миром и людьми
В побегах молодых березок — могила в сумрачной тени.
Опершись на руку Матвея, Арина углубилась в лес,
И вот останками чернеет почти ушедший в землю крест…
Матвей вгляделся — черный камень почти, что в землю рядом врос,
Лет двести на могиле старой стоит он, весь наперекос…
И надпись еле различима: «О, Боже, душу упокой —
Не дай бродить в ночи незримо… И нас от злой беды укрой!»
Матвей вздохнул, перекрестился, пытаясь годы рассмотреть,
И на Арину покосился — так хоронили только ведьм…
Арина вспомнила старушку, заботливый и кроткий взгляд —
Очистивши от скверны душу, она избрала этот сад
Для покаяния, молитвы… Авдотья Лапина — такой
Ее запомнила Арина, душа ее нашла покой…
Они свернули на аллею, что к центру кладбища вела,
Сгустились тополя над нею, рассыпав белым кружева…
И вот… Арина пошатнулась, Иван… Глядит в ее глаза…
Очерченные жестко скулы… Матвей, обняв, ее сказал:
«Пойдем… Мы отдали им много страданий, памяти, любви…
Но у живых своя дорога, и манят будущие дни.
Когда-нибудь и мы с тобою придем под черное крыло…
Сейчас нас счастье ждет земное — оно нам Господом дано».
7. ВОЗРОЖДЕНИЕ
Крест мраморный Матвей с Ариной спустя неделю привезли,
Поставив на могиле сына, и свечи тонкие зажгли…
Букетик белых роз для Ани Арина принесла с собой,
Душистый вереск — для Ивана, моля хранить его покой.
