танца в круге, другой то, что эта женщина была для меня и правой, и левой рукой, спутником, человеком, делившим со мной и испытания, и постель.
Острая? Конечно. Гордость – это отточенный с двух сторон клинок. И когда я думал о Дел для меня гораздо острее была вторая грань, потому что Песчаный Тигр, говоря, что он гордится Дел, добавлял, что он может обладать этой женщиной. Дел как-то сказала мне, что мужчина гордится не своей женщиной как существом, а только тем, что он обладает ею.
Я понимал, на что она намекает, но… мы с Дел не во всем сходимся во мнениях. Если бы между нами не возникало разногласий, наверное мы уже давно надоели бы друг другу.
Я следил за Дел, за приятелями Южанина, не сводившими с нее глаз, и за мужчиной, с которым она встречалась в круге. Я видел как неумело его меч рисовал узоры в солнечных лучах: удар здесь, ложный выпад там, финт, выпад, толчок… и постоянные попытки ослепить ее блеском солнца на клинке. Он от кого- то узнал об этой старой, мудрой уловке и решил применить ее. Другой человек мог бы прищуриться и моргнуть от яркого света, давая тем самым противнику преимущество, но только не Дел. Постепенно Дел привыкла наколдовывать собственный свет Бореал. Южный меч, который использовал Южанин, не годился в противники ее мечу.
Я знал, что она убьет его, но Южанин этого не знал. Он еще ничего не понял.
Лишь несколько человек, едва лишь Дел и Южанин вошли в круг, сообразили, каким будет конец. Люди видели только женщину и вряд ли замечали меч в ее руках. Не присматриваясь к танцу, они улыбались, считая себя щедрыми и великодушными, потому что пришли смотреть на женщину. На прекрасную женщину. И чтобы полюбоваться ею, они жертвовали несколько минут своей жизни.
Дел танцевала. Голые руки и ноги были подставлены лучам Южного солнца. Шаг. Шаг. Скольжение. Отскок. Плавный перенос веса с одной ноги на другую. Мускулы перекатывались под гладкой кожей ее рук, когда она парировала и отдыхала. Сила Дел в запястьях. Изящный рисунок кончиком клинка на латунном полуденном небе блокировал удары ее противника стальной решеткой.
Дел никогда не увлекалась убийствами. Даже сейчас она не стремилась убить: Дел – танцор меча, как и я. Но в такого рода работе, скорее чаще, чем реже, танец – вернее ритуализированное представление высокого уровня мастерства танца – перестает быть просто развлечением и люди умирают.
Я вздохнул, не сводя с нее глаз. Я точно знал, что она не играла с ним – Дел была слишком опытным танцором для такой самонадеянности в круге, но я видел, что она признала слабость и неумение противника. Это не вызвало на ее лице улыбку – Дел не такова. Явное признание своего мастерства не делает ее беззаботнее, оно лишь заставляет Дел искать границы умения противника, используя свой бесконечный репертуар, и показывая, что означает войти в круг с мастером ее ранга.
Независимо от пола.
Я следил за мужчиной. За Южным мужчиной, который так бездумно недооценил женщину с Севера. Я видел как прилипли к его шее мокрые завитки волос, они уже не раскачивались как раньше. Я видел как предательски выдало лицо разочарование Южанина и признание тщетности всех его усилий. Я видел как небрежная самонадеянность в карих глазах сменилась запоздалым пониманием. Теперь и он знал. Наконец-то он понял. Он уже не сомневался, что ничего не мог поделать.
Только умереть.
Дел сделала неуловимый выпад и моментально выбила из рук Южанина клинок, порезав ему пальцы прежде чем он успел моргнуть. Разжав пальцы, в которых больше не было оружия, он втянул воздух, чтобы зареветь, но только уставился на Дел, широко раскрыв рот.
Дел легко балансировала перед ним, собираясь повторить удар, но что-то остановило ее. Она только следила за мужчиной, и я увидел необычный блеск в ее глазах.
– Ты украл столько Северных женщин, что не можешь вспомнить одну? – спросила Дел обманчиво мягким голосом. – Так много Северных басок?
– Ты африт! – закричал он. – Джин!
– Человек, – усмехнулась она, – и женщина. Или твоя идиотская мужская гордость не позволяет тебе признать очевидное?
– Дел, это не главное, – тихо напомнил я.
Я заметил едва уловимое удивление, а потом она меня поняла. Нет, это было не главным. На ее лице появился румянец, линия рта стала жесткой.
– Мне нужен Аджани, – сказала она.
Карие глаза расширились от изумления, потом он нахмурился и прищурился.
– Аджани, – эхом повторил он. – Зачем?
– По той же причине, – объявила она. – Я собираюсь убить его.
Он хрипло рассмеялся.
– Мужчины пытались сделать это, баска, а Аджани живет и преуспевает.
– Это ненадолго, – она взмахнула мечом и клинок разрезал воздух, чуть не задев кончик его носа. – Аджани, – мягко повторила она.
Южанин вышел из круга. Поскольку и Дел понимала, что происходящее не относилось к танцам мечей, она спокойно вышла за ним. Он остановился у границы большого человеческого круга, встал рядом со своими друзьями, которые потянулись, чтобы поддержать его, и я понял, что поединок окончен.
– Аджани на Севере, – угрюмо сообщил он.
– Тогда почему ты здесь, Южанин?
Он сплюнул.
– Он мне уже не начальник.
– Нет? – светлые брови приподнялись. – Неужели тебе наконец-то надоело наживаться на продаже детей?
Его ноздри раздулись.
– Я продал тебя?
Я подумал, что она тут же его и убьет, но Дел не потеряла контроль над собой.
– Ты пытался, Южанин, но удача и боги уберегли меня.
– Тогда почему ты прицепилась ко мне? – он развел окровавленными руками. – Ты свободна, баска. Какой во всем этом смысл?
– Никакого, – спокойно сказала она. – Я просто собираю кровный долг.
Это был бой Дел, а не мой, но я уже мечтал, чтобы она побыстрее закончила.
– Кровный долг…
– Аджани, – повторила она. – И ты свободен.
Вспыхнувшая было надежда тут же пропала. Я легко мог прочитать его мысли. Он высоко ценил свою жизнь, но не меньше стоила его гордость, особенно в глазах друзей. Униженный женщиной, он сохранял первую и терял вторую.
– Я не предаю своих.
Дел выразительно повела плечом.
– Преданные люди тоже смертны, – она кивнула головой. – Вернись в круг. Подбери меч. Сейчас ты получишь все, чего заслуживаешь.
Ему очень хотелось отказаться, но его вынуждала собственная гордость и молчание зрителей. Он медленно вернулся в круг и взял меч в окровавленные руки. Когда он повернулся к Дел, на его лице не было страха. Он злился. Не из-за того, что ему приходилось расставаться с жизнью, а из-за того, что убивала его женщина.
Дел улыбнулась. Я видел, как она растянула тонкие губы, потом губы разошлись и я услышал знакомые звуки. Дел запела очень тихо, но этого хватило, чтобы привести мужчину в ярость.
Дел вызывала к жизни меч. Вся мощь Бореал ей не понадобилась. Северная женщина подошла к бессильной завесе стали, легко рассекла ее и вонзила три фута жемчужно-розового клинка во влажную от пота, неуклюжую плоть.
Они не верят в это. Каждый из них, даже когда кровь вытекает из их тел, орошая Южный песок. Даже когда они не могут говорить, их губы шепчут слова, отрицающие ее победу, хотя их тела говорят им другое. Окровавленные, с искусанными губами и коркой песка на лице, они смотрят с удивлением, испугом и отчаянием.
