свои драгоценные самолеты на защиту больших кораблей, от которых все равно нет никакого толку.
Наконец пришло сообщение о сражении 31 декабря, и Редер понял, что тянуть дальше некуда. Он поехал в Восточную Пруссию в штаб Гитлера и 6 января встретился с ним. Суть разговора выражена двумя предложениями из отчета Редера: «Фюрер полтора часа говорил о роли прусского и германского флотов со времени их создания», а «у главнокомандующего ВМФ почти не было возможности вставить слово…».
К середине речи Гитлера Редер понял, куда клонит фюрер. Германский флот не оправдал тех ресурсов, которые были в него вложены как в Первую, так и во Вторую мировую войну. Тяжелые корабли устарели и требовали слишком больших людских и материальных ресурсов, кроме того, для их прикрытия нужно очень много самолетов, которые могли бы принести большую пользу в другом месте.
«Не следует рассматривать отказ фюрера от крупных кораблей как деградацию флота. Аналогичным решением для армии был бы отказ от кавалерийских дивизий», – так, по словам Редера, говорил Гитлер.
Редер уехал в конце совещания и впоследствии отмечал в своих записях, что Гитлера еще можно было убедить не отказываться от больших кораблей.
Но этого Редер как раз сделать не мог. Последним его шагом перед отставкой было составление длинного меморандума, в котором он вновь обосновывал необходимость создания сбалансированного флота, в котором ведущую роль сыграли бы большие корабли и морская авиация.
Редер вышел в отставку 30 января 1943 г., прокомандовав немецким флотом с октября 1928 г. Уходя, он предложил предоставить ему какой-нибудь почетный пост, чтобы не пострадал боевой дух нации, как это случилось в декабре 1941 г., когда Гитлер отправил в отставку своих генералов.
В результате Редера назначили главным инспектором флота, но ему было нечего делать. После выхода в отставку он заявил, что Кумметц, командовавший морским сражением под Новый год, вел себя слишком осторожно, потому что выполнял приказ свыше. Затем он порекомендовал назначить новым главнокомандующим либо Карльса, либо Дёница.
Карльс по складу характера был похож на Редера, в свое время он служил на обычном надводном корабле. Дёниц же в Первую мировую войну командовал субмариной и, когда его лодка была потоплена в Средиземном море, попал в плен к англичанам. В Англии он некоторое время провел в психиатрической лечебнице Манчестера, вероятно симулируя сумасшествие, чтобы добиться отправки на родину.
Было бы интересно узнать, почему этот человек, ничем особым себя как офицер-подводник не проявивший, был после возрождения немецкого флота в 1935 г. назначен его командующим. Однако это назначение оказалось, несомненно, очень удачным. Когда Редер ушел, а Дёниц занял его место, нескольким отличным офицерам тоже пришлось уйти в отставку, но к тому времени подводная война являлась единственно возможным путем продолжения борьбы на море. А для этого был нужен опытный адмирал-подводник.
Дёниц превратил подводный флот в почти полностью независимое подразделение, независимое до такой степени, что когда «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вели боевые действия в Атлантике, то поддерживать связь с подлодками, находящимися в непосредственной близости, приходилось через Берлин, поскольку надводные корабли и субмарины использовали различные коды.
Выбор Гитлера между Дёницем и Карльсом был, фактически, выбором между двумя концепциями военно-морской политики – надводной и подводной. Кого предпочтет Гитлер, сомнений почти не было, поскольку в середине войны было бы невозможно создать ни новый надводный флот, ни морскую авиацию. Это можно было сделать только до начала войны. Германия же вступила в войну с наполовину построенным флотом и без морской авиации.
Должно быть, Редер жалел, что не ушел в отставку еще в 1939 г., когда понял, что задумал Гитлер, и когда он собирался это сделать.
И должно быть, Редеру было горько осознавать тот факт, что в начале войны армия подарила Германии множество великолепных портов на побережье Франции и Норвегии, с выходом в Атлантику, хорошо защищенных от блокады, но почти бесполезных для надводного флота из-за нехватки кораблей. В 1914– 1918 гг. у Германии были корабли, но не было баз, зато в 1940–1944 гг. у нее были базы, но не было кораблей.
После назначения главнокомандующим флотом Дёниц продолжал оставаться на своем прежнем посту командующего подводными силами. Он уже давно проявил себя как преданный национал-социалист, что было большой редкостью среди военных моряков, которые интересовались политикой еще меньше, чем армейские чины.
В то время многие задавали себе вопрос – может быть, Дёниц просто-напросто оппортунист, но те, кто видел его на скамье подсудимых в Нюрнберге, поняли, почему Гитлер назначил его своим преемником. Он был прирожденным нацистом и поэтому имел прекрасные отношения с Гитлером. Дёниц виделся с ним гораздо чаще, чем Редер, и консультировал его по более широкому кругу вопросов.
Дёница в Нюрнберге обвинили в преступлениях против мира и во многих военных преступлениях; его приговорили к четырем годам тюрьмы, из всех обвиняемых он получил самый маленький срок. Учитывая время, проведенное в заключении до суда, он должен был выйти на свободу в мае 1955 г., то есть стать первым узником Шпандау, который получит свободу.
В приговоре указывалось что он отдал приказ топить суда нейтральных стран, а также, уже будучи в чине главнокомандующего, оставил в силе приказ о расстреле некоторых военнопленных.
Его субмарины превратили море в ад. Международные соглашения о войне на море были попраны, а это означало, что судьбу людей с потопленных кораблей решали теперь не юристы в заставленных книжными шкафами залах, а воля случая да крепость плотов, на которые забирались наглотавшиеся воды люди вдали от берегов в погоду, не дающую надежд на выживание.
И все же по крайней мере некоторые из тех моряков, которые прошли через опасности войны и потеряли боевых товарищей и друзей в ужасной подводной войне, сожалели о том, что Редер и Дёниц были осуждены.
Несмотря на то что Дёниц был подводником, он, став главнокомандующим флотом, прежде всего сделал попытку убедить Гитлера не отказываться от больших надводных кораблей. И ему это удалось, хотя было принято решение прекратить модернизацию «Гнейзенау».
8 февраля у Дёница состоялось первое совещание с Гитлером в качестве главнокомандующего, на котором присутствовал министр снабжения и производства Шпеер. Обсуждались в основном проблемы снабжения. Это было естественно ввиду нехватки рабочей силы, материалов и горючего, которая с каждым днем становилась все острее. И тем не менее, Гитлер полностью согласился с Дёницем, что для того, чтобы переломить ход войны, необходимо увеличить производство подводных лодок.
Прежде чем совещание закончилось, Дёниц поднял вопрос о фиаско 31 декабря, и, с одобрения Гитлера, было решено, что отныне приказ о выходе тяжелых кораблей в море будет отдавать главнокомандующий в случае наличия стоящей этого цели и шансов на успех.
Эта резолюция далее гласила: «В случае выхода в море командир корабля должен действовать в бою по собственной инициативе в соответствии с тактической обстановкой, не ожидая специальных указаний от высшей инстанции. Только при этих условиях допускаются потери».
Таким образом, впервые за всю войну германские командиры кораблей получили право действовать в море по своему усмотрению в том случае, если вся операция была одобрена начальством на берегу.
Дёниц предпринял еще один важный шаг: он объединил должности командующего флотом и командующего военно-морской группой «Север» в лице адмирала Шнивинда, который до этого занимал только первый пост, в то время как Карльс, сменивший Лютьенса, командовал группой «Север».
Германская командная система была чрезвычайно сложной. Главнокомандующему подчинялись два крупных соединения: военно-морская группа «Север» и военно-морская группа «Запад». Группа «Север» отвечала за Балтику, Северное море и Северную Атлантику, а также за арктические и норвежские воды. Группа «Запад» со штабом в Париже отвечала за центральную и южную часть Атлантики, Ла-Манш и Бискайский залив. Руководителям этих групп подчинялись адмиралы, отвечавшие за боевые действия в Норвегии и Франции. Кроме того, в прямом подчинении командующего находились командующий ВМС в Северной Норвегии адмирал Шмундт, чья ставка располагалась на борту яхты «Грилле» в Нарвике, и адмирал Кумметц, командующий боевой группой, составленной из уцелевших германских тяжелых кораблей. Эти два командира действовали независимо друг от друга, но, как правило, приказы флаг-
