взорвался во вспомогательном котельном отделении и нефтяном бункере и вывел из строя противопожарное оборудование рейдера. Третий снаряд разрушил главные электродвигатели, а четвертый, хоть и не взорвался, ранил несколько человек из расчета орудия № 3. В результате всего этого в машинном отделении начался сильный пожар. В черном хаосе густого дыма и частых электрических вспышек и разрядов моряки машинного отделения пытались бороться с огнем; никого из них больше никто не видел.
В результате повреждений «Сидней» теперь имел сильный дифферент на корму, но было видно, что «Корморан» потерял управление, и крейсер попытался таранить его. Однако орудие № 5 «Корморана» продолжало стрелять, и «Сидней» повернул и начал уходить на скорости пять или шесть узлов. Уходя, он выпустил четыре торпеды, ближайшая из которых прошла мимо «Корморана» на расстоянии 150 ярдов. После этого «Сидней» развернулся, но его орудийные башни, по всей видимости, заклинило, поскольку все орудия смотрели в противоположную сторону. Немцы же продолжали вести огонь, их снаряды вновь и вновь били по ватерлинии крейсера. Залпы 5,9-дюймовых орудий рейдера раздавались каждые четыре или пять секунд; всего за время сражения «Корморан» выпустил около 500 снарядов.
К шести часам, через полчаса после начала сражения, начало темнеть. На левом борту «Сиднея» полыхал сильный пожар и раздавались частые взрывы. На расстоянии 10 000 ярдов крейсер оказался вне досягаемости орудий «Корморана»; он медленно пошел к горизонту. В течение нескольких часов, за то время пока немцы пытались спасти свой корабль, с борта рейдера было видно гигантское пламя на борту неприятеля, исчезнувшее примерно за час до полуночи. Вероятно, именно в это время «Сидней» затонул.
«Корморан» горел почти так же сильно, как «Сидней», и команда практически ничего не могла сделать, так как противопожарное оборудование было выведено из строя. Поняв это, Детмерс приказал всем, кроме орудийных расчетов, покинуть судно. Огонь уничтожил часть шлюпок, так что оставалось надеяться на плоты и резиновые лодки. Одновременно из трюма № 1 вручную извлекли две стальные спасательные шлюпки – вручную, поскольку вспомогательное оборудование тоже не работало.
Когда экипаж покидал судно, выяснилось, что в сражении погибло около двадцати человек; затем еще около шестидесяти моряков утонуло, когда при отходе от рейдера затонула большая резиновая лодка. Немцы прыгали за борт, зная, что огонь подбирается к минному складу. В час утра Детмерс спустил флаг и свой вымпел и спустился в последнюю шлюпку. Через двадцать минут мины взорвались, и «Корморан» затонул кормой вперед.
Погода ухудшилась, и людей на шлюпках, резиновых лодках и плотах разметало в разные стороны. Каботажный пароход, подобрав людей с одной шлюпки, сообщил об этом на берег, и австралийские ВМФ и ВВС сразу же начали поиски уцелевших в этой смертельной схватке моряков с обеих сторон. Все немцы были найдены, хотя некоторым из них потребовалось шесть суток, чтобы добраться до берега. На одном из плотов на площади двадцать пять на десять футов помещалось 75 человек. Им приходилось сидеть по очереди, а о том, чтобы кому-то лечь, не могло быть и речи. Все уцелевшие, пока добирались до берега, сильно пострадали от жары и холода. Впоследствии все они, включая Детмерса, докладывали, что австралийцы хорошо с ними обращались.
Ясно, что всему виной ужасная ошибка капитана «Сиднея». Он подошел к рейдеру слишком близко и позволил застать себя врасплох. Через несколько лет после войны британский официальный историк войны на море уделил этому инциденту большое внимание как наглядному примеру трагической и напрасной потери прекрасного корабля и прекрасного экипажа, уроки которого не потеряют своей ценности, пока человечество не прекратит воевать на море.
Капитан Роскилл писал:
«…Ситуация, в которой оказался его («Сиднея») капитан, могла произойти при любой встрече с подозрительным судном, пока не была введена строгая система разоблачения блефа рейдера путем выяснения у береговых властей реальных обстоятельств. И конечно, чтобы береговые власти могли уверенно сообщить патрульному военному кораблю, что судно, которое он перехватил, это вражеский рейдер, они должны были обладать точными данными о положении каждого подлинного торгового судна союзников по всему миру в каждый момент времени. Такие сведения нелегко собрать, чтобы всегда иметь наготове для немедленного использования в военное время, реально такая система была отлажена значительно позже. И все же, зная о том, как трудно разоблачить рейдер, капитан «Сиднея» не должен был подходить так близко во время обмена сигналами.
Еще в январе 1940 года одно из наших собственных судов-ловушек, имевшее приблизительно такое же, как на «Корморане», артиллерийское и торпедное вооружение, было остановлено возле Сьерра-Леоне «Нептуном» – кораблем одной с «Сиднеем» серии. На «Нептуне» не знали о подлинном назначении судна- ловушки. Крейсер подошел и некоторое сремя неторопливо шел всего в нескольких сотнях ярдов от судна- ловушки, чей капитан позже доложил в адмиралтейство, что, будь он немцем, он «мог бы вывести из строя («Нептун») двумя торпедами и полить свинцом его верхнюю палубу». Но действия судов-ловушек были окружены такой тайной, что этот доклад не был распространен в военно-морском штабе и судьба, которой избежал «Нептун», больше чем через восемнадцать месяцев постигла «Сидней». Оставленное без внимания предупреждение судна-ловушки было не единственным указанием на опасность приближения к подозрительному судну. Столкновения между рейдером «Тор» и вооруженными торговыми крейсерами «Карнарвон Касл» и «Алькантара» в июле и декабре 1940 года, а также потеря «Вольтера» в апреле 1941 года ясно продемонстрировали способность неприятеля ответить на удар сильно и внезапно; адмиралтейство выпустило на этот счет несколько предупреждений. И все же в феврале 1941 года «Леандр» вновь подошел близко к подозрительному судну. Окажись оно германским, а не итальянским рейдером, «Леандр» вполне могла бы постигнуть судьба «Сиднея»[6]. Правда очевидна. Хотя для действий против рейдеров очень важно создать всеобъемлющую систему отслеживания положения всех дружественных торговых судов и раздать им всем индивидуальные секретные позывные, в любом случае потребуется время, чтобы такие меры начали действовать по всему миру. В то же время сложности в идентификации перехваченного судна будут существовать всегда. Однако подходить к подозрительному судну близко со стороны, удобной для орудийного и торпедного огня, – значит накликать на себя беду»[7].
Глава 2
«ТОР» (СУДНО № 10), ВТОРОЙ ПОХОД
До самого конца войны SKL не прекращал изучения походов рейдеров. Штабисты штудировали их один за другим и выпускали затем секретную документацию, касающую описания и анализа их действий. Подготовка к победе в другой войне продолжалась, таким образом, до того самого момента, когда данная война была проиграна. Работа эта так и осталась незавершенной.
Так что подробности походов последних рейдеров второй волны получить труднее, чем те, что мы уже описали.
После «Корморана» во вторую волну входили еще пять судов. Два из них так и не смогли покинуть европейские воды – при попытке пройти через Ла-Манш один из них был потоплен, другой поврежден. Три оставшихся судна – это «Тор», чей первый поход продолжался с июня 1940-го по апрель 1941 года, и два новых рейдера, «Михель» (судно № 28) и «Штир» (судно № 23).
Кроме того, в течение 1942 года в Индийском океане побывали три японских рейдера. Удивительно, что их было так мало, имея в виду размеры японского торгового флота. Удивительно также, что их успехи были сравнительно невелики.
В течение мая и июня к востоку от Мадагаскара действовали «Айкоку-мару» и «Хококу-мару». Они искали торговые суда союзников, которые, как надеялись японцы, должны были очистить Мозамбикский пролив (между Мадагаскаром и материком) от подводных лодок оси. 10 мая рейдеры захватили «Геноту», а в конце месяца провели разведку гидросамолетом острова Диего-Суарес, в то время только что попавшего в руки британцев. 5 июня гидросамолет с рейдеров сбросил бомбы на британский пароход «Элизия» (6757 брт), потопленный затем орудиями рейдеров. На пути домой в Японию они потопили в 780 милях к юго- востоку от архипелага Чагос «Хаураки» (7113 брт), шедший из Фримантла в Коломбо.
В ноябре того же года «Хококу-мару» и еще один рейдер вновь вышли в Индийский океан и 11-го числа, примерно в 1500 милях к западу от Фримантла они атаковали голландский танкер «Ондина» (6341 брт) и сопровождавший его 650-тонный индийский тральщик «Бенгал». «Бенгал» был вооружен одним 12-
