Днем до нас дошли разговоры, что реку сковал лед. Вся компания решила следующей ночью перейти по льду в Югославию. Я был категорически против.
– Одна холодная ночь ничего не решает. Мороз должен постоять несколько дней. Вы что, забыли, какое там течение? – пытался я убедить нетерпеливых спутников.
Вечером пришел Януш. Он полностью игнорировал мое присутствие, и позже я услышал, как он о чем- то спорил с Маришкой. Говорили они, естественно, по-венгерски, и я ничего не понял из их разговора. Наконец Януш ушел.
Эту ночь я тоже провел с Маришкой и под утро вернулся домой. Это была наша последняя ночь в чужом доме – днем возвращались Маришкина сестра с мужем.
День я, как всегда, провел в нетерпеливом ожидании следующей ночи, вспоминая прошедшую. Вечером Сташека прорвало.
– Стефан! Лед уже достаточно крепок, чтобы выдержать нас. Мы уходим сегодня ночью. Я уже всех предупредил.
– Неужели прошлой ночью было действительно так холодно? – удивился я.
– Как в Сибири, Стефан, как в Сибири, – ответил Сташек и ехидно добавил: – Но ты об этом не мог знать, ведь тебе было тепло.
– Да, мне было тепло, но это мое личное дело.
– Конечно, конечно, кто бы был против. Можешь оставаться здесь, пока родители не узнают и не выгонят тебя из дома. А мы сегодня ночью перейдем по льду на ту сторону, – жестко заявил он. – Ты с нами? Или ты собираешься вести войну в постели?
– Иди к черту! – заорал я.
Он пожал плечами и вышел из комнаты.
За ужином Сташек объявил, что сегодня ночью уходит в Югославию.
– Ты пойдешь один? – спросил старик.
– Нет, мы уходим вместе, – ответил я, стараясь не смотреть на Маришку.
В этот раз мы не устраивали проводы. Около одиннадцати вечера мы встретились в нашем доме, попрощались с хозяевами и пошли к реке. Улучив момент, я сунул Маришке письмо и стиснул на прощание руку.
Мы пошли к тому же месту, где спускали лодку. В кустах, заваленная снегом, лежала наша лодка, но теперь уже в ней не было нужды. Мы со Сташеком взяли по доске, которые использовали в качестве весел. В кустах переждали, когда пройдет венгерский пограничный патруль, для маскировки обвалялись в снегу и подошли к реке.
В лунном свете река, закованная в лед, отливала серебром. Тихо падал снег. Я осторожно ступил на лед. Послышалось легкое потрескивание. Я сделал еще несколько шагов – лед не проваливался.
– Ну как? – послышался шепот с берега. – Можно идти?
– Подождите, я отойду подальше.
Я сделал еще несколько шагов и... оказался в воде. Меня не утащило под лед только благодаря доске, которая была у меня в руках. Я держался за доску, перекрывшую полынью. Вода была ледяной. Я боялся сделать лишнее движение, но чувствовал, как ноги, лишенные опоры, затягивает течением.
Оставшиеся на берегу сильно испугались. Сташек попытался протянуть мне свою доску, чтобы я ухватился за нее, но она оказалась слишком короткой. Тогда он пополз ко мне по льду, но лед затрещал, и ему пришлось вернуться на берег. Полынья все увеличивалась. Я чувствовал, как слабеют руки. В любой момент меня могло затянуть под лед. И тут я увидел, что ко мне по льду на доске ползет Сташек. За ноги его держал один из студентов, которого, в свою очередь, держал второй, а того третий. Цепочку завершал шестой член нашей команды, бывший полицейский, которого нашли студенты. Крепко опершись ногами в землю, он замыкал цепь, держа за ноги третьего студента. Наконец Сташек дополз, схватил меня за плечи и скомандовал: «Тащите!»
Медленно, шаг за шагом, ломая передо мной лед, они вытащили меня на берег.
– Живее, живее! Надо отнести его домой! – закричал кто-то, и я почувствовал, как меня бегом понесли обратно к дому, который мы покинули всего час назад.
Наш приход разбудил всю семью. Пока старик растопил печь, остальные сняли с меня мокрую одежду. Скоро я уже лежал в кровати, мне дали какое-то горячее питье и, как это уже было в недавнем прошлом, обкладывали горячими кирпичами.
Поздно ночью, поняв, что опасность миновала и я понемногу прихожу в себя, старики и Маришка отправились спать. Из-за спины матери Маришка послала мне воздушный поцелуй.
После их ухода Сташек разделся и лег в кровать, но прежде чем выключить свет, повернулся ко мне:
– Мне очень жаль, Стефан. Это моя вина. Я вовлек тебя в эту авантюру.
– Но вытащил тоже ты. Знаешь, я страшно испугался. Ледяная смерть, брр.
– Это все из-за моего нетерпения, – продолжал Сташек. – Мне так хотелось поскорее уйти. К тому же нам сказали, что лед очень крепкий.
– Кто вам это сказал?
– Януш. Он сказал, что сам выходил на лед.
– Да-а-а...
– Ты думаешь?..
– Не знаю. Очень может быть.
Утром я проснулся абсолютно здоровым, не было даже насморка. Днем мы встретились всей командой и решили предпринять следующую попытку, когда лед станет достаточно крепким. Мороз усиливался, и мы надеялись, что ждать не придется слишком долго.
Вечером Януш не пришел, как обычно, навестить Маришку. После ужина, когда она уже собиралась уйти в свою комнату, мне удалось остаться с ней наедине. Я рассказал, что днем провел разведку и выяснил, что могу влезть к ней в комнату через окно. Пусть только она оставит его открытым. Она согласилась, но, похоже, это решение далось ей с трудом: видно, очень боялась родителей.
В полночь, когда все в доме уже спали, я вышел через черный ход, прошел по сугробам вдоль дома и постучал в Маришкино окно. Окно открылось, я влез и закрыл его за собой. Маришка, против обыкновения, не бросилась в мои объятия. Она застыла у двери и чутко прислушивалась к тишине. Но все было спокойно. Мы легли в кровать и скоро в страстных поцелуях и объятиях забыли не только о родителях, спящих в соседней комнате, но и обо всем на свете.
В какой-то момент мы заснули, а когда я проснулся, на улице было уже светло. Я быстро оделся и вылез через окно. Открыв дверь черного хода, я нос к носу столкнулся со стариком. Он застыл от удивления и только собрался пожелать мне доброго утра, как заметил, что на мне только брюки, рубашка, а ботинки не зашнурованы. Не сказав ни слова, он вышел наружу и увидел следы на снегу, которые привели его к окну Маришки. Я остался стоять там, где стоял. Когда старик вернулся, его лицо было таким же белым, как выпавший за ночь снег.
– Вон! Вон! – заорал он. – Вон из моего дома! Сейчас же!
Я поднялся в нашу комнату и разбудил Сташека.
– В чем дело? – зевая, спросил он.
– Мы должны немедленно покинуть этот дом.
Почему? Что случилось? К чему такая спешка?
– Маришка... старик... он выгнал нас из дома.
– А чего ты ожидал? Его благословения?
Ругая меня по-всякому, Сташек встал с кровати и оделся. Когда мы шли к выходу, то увидели старика, сидящего на кухне. Уронив голову на лежащие на столе руки, он даже не шелохнулся, когда мы проходили мимо. Когда я закрывал входную дверь, из кухни донеслись рыдания.
Глава 13
Мы шли по улице, задаваясь вопросом, что теперь делать. Было около восьми часов утра, и стоял сильный мороз. Мы не могли пойти к студентам, потому что пришлось бы объяснять причину, по которой нас выгнали из дома. Но не могли же мы бесконечно ходить по улицам? Я предложил пойти на железнодорожную станцию, но тут Сташек вспомнил, что в нескольких милях от Барча, в деревне, какая-то
