щеки ярким румянцем. Она знала, что это произойдет, и усилием заставила себя не отводить глаз от лица Джо. Неяркий свет, льющийся из люстры причудливой формы, падал на завитки волос над его ушами. Взгляд Габриеллы скользнул по его прямому носу к губам, не раз в ее мечтах целовавших ее. Габриелла трепетала, ей было тяжело дышать. Но ничего удивительного в этом не было. Она ожидала, что, увидев Джо, будет ощущать себя именно так.
Толпа расступилась, и Габриелла увидела темно-серый костюм и белую рубашку. Широкие плечи и светло-серый галстук. Наконец-то она увидела его. И не умерла. С ней все будет в порядке. Она может перевернуть эту страницу своей жизни. Она может начинать строить свое новое будущее.
Но освободившейся от Джо Габриелла себя не чувствовала.
Вместо свободы от ярости, она ощущала, как ярость накапливается в ней. В последний раз, когда Габриелла видела Джо, она так… так отчаянно хотела его любви. Была уверена, что он должен что-то чувствовать. Но он не чувствовал, и ей остались лишь боль в сердце и ярость в душе. Не много для настоящей любви.
Она еще на мгновение задержала взгляд на лице Джо, затем отвернулась и направилась к бару. Отныне никогда она не будет любить мужчину больше, чем он любит ее. К черту настоящую любовь.
Габриелла повернулась к нему спиной. Она ушла, и Джо почувствовал себя так, словно кто-то ударил его в грудь.
Взгляд его следил за ее каштановыми волосами, мелькающими в толпе, и с каждым шагом Габриеллы, отдалявшим ее от него, Джо чувствовал, как все сильнее сжимается сердце. И вместе с тем он никогда не ощущал большего подъема. От приятных ощущений мурашки бежали по коже. Гости Хилларда перемещались по залу, их голоса смешивались в гул, и всё вокруг казалось Джо малозначительным и неважным. Всё, кроме Габриеллы.
Увидев ее впервые, Джо не почувствовал внутреннего толчка. Его не пронзило током, что дало бы ему понять: он хочет, чтобы эта женщина навсегда осталась в его жизни. Никаких болезненных ощущений. Любовь к Габриелле была подобна прохладному ветерку, обдувающему согретое солнцем лицо. Простая истина. Как сама Габриелла.
— Сукин сын прятался со своей подружкой под кроватью, — послышался голос офицера, ответившего на звонок мистера Хилларда в ночь кражи картины.
Другие полицейские и их жены расхохотались. Все, кроме Джо. Мысли его блуждали где-то в другом конце комнаты.
Габриелла выглядела даже еще лучше, чем та, какой он ее запомнил. Что само по себе казалось невозможным, ибо в памяти Джо она осталась похожей на богиню. Он задавался вопросом, приедет ли она сегодня, и до того момента, как Габриелла вошла, не отдавал себе отчета, что затаив дыхание ожидал ее прихода.
Джо извинился и стал пробираться сквозь толпу, не сводя глаз с женщины, платье которой имело огромный вырез на спине. Следить за Габриеллой не составляло труда. Нужно было только следовать взглядом за то и дело поворачивающимися к ней головами. Джо вспомнил вечер, когда попросил ее надеть что-нибудь посексуальнее на вечеринку у Кевина. Он тогда шутил, стараясь поддразнить ее, и Габриелла нарочно надела тот ужасный наряд. Но сегодня на ней действительно было нечто весьма сексуальное. Джо так и подмывало накинуть ей на плечи свой пиджак.
Когда он наконец добрался до стоящей в конце барной стойки Габриеллы, детектив Дэйл Паркер успел завязать с ней беседу. Джо в общем-то ничего не имел против Дэйла, но уделяемое им внимание платью Габриеллы чертовски раздражало Джо.
— Хелло, Шенегэн! — произнес Дэйл, подавая Габриелле бокал красного вина.
Она с улыбкой поблагодарила молодого человека, и впервые в жизни Джо ощутил приступ ревности.
— Привет, Паркер. — Джо заметил, что прежде, чем Габриелла обернулась и взглянула на него, плечи ее напряглись. — Здравствуй, Габриелла.
— Здравствуй, Джо.
Прошла целая вечность с того момента, когда он в последний раз слышал ее голос и смотрел в ее зеленые глаза. Не на запечатленный на пленку ее образ, а на нее саму. Видя и слыша ее, Джо ощутил еще большую тяжесть в груди, и ему стало трудно дышать. Стоя рядом с Габриеллой, он осознал, как ему ее не хватало, но, глядя в ее холодные безразличные глаза, Джо понял кое-что еще: возможно, он опоздал.
Много раз Джо доводилось ощущать, как страх словно обручем стягивает ему затылок. В большинстве случаев это происходило, когда он преследовал преступников, не зная, что ждет его в конце. Он чувствовал это тогда, чувствовал это и сейчас. Но, преследуя преступников, Джо всегда был уверен в себе, уверен, что одержит победу, чем бы ни окончился поединок. На этот раз уверенности у него не было. На этот раз ставки были слишком высоки. Это было преследование вслепую, которое, возможно, и не закончится так, как Джо того хочется, но выбора у него нет.
Он любит Габриеллу.
— Как поживаешь?
— Отлично. А ты?
Вовсе не отлично.
— Порядок. — Воспользовавшись тем, что сзади кто-то толкнул его, Джо приблизился к ней на шаг. — Чем занималась?
— Подумываю вновь открыть магазин.
Он стоял достаточно близко, чтобы ощущать запах ее кожи. От Габриеллы пахло сиренью.
— Чем собираешься торговать?
— Эфирными маслами и средствами для ароматерапии. Думаю, меня ждет удача, ведь кое-какой опыт у меня есть.
От нее пахло тем мылом, которым Габриелла намыливала его в душе.
— Откроешь его опять в Гайд-Парке?
— Нет. Потенциальные покупатели такого рода товара живут, в основном, в старой части города. Я уже и место присмотрела. Арендная плата выше, чем в Гайд-Парке, но, когда я продам свой магазин, думаю, смогу это себе позволить. Помощников брать не буду, все стану делать сама, поэтому начальный капитал достаточно небольшой. Когда я получу в аренду…
Джо потребовалось призвать на помощь всю выдержку и самодисциплину, чтобы, находясь от Габриеллы так близко, не дотронуться до нее. Взгляд его скользил по ее губам, и он стал наблюдать, как она говорит, когда на самом деле ему хотелось прильнуть к ее губам. Он смотрел, как она говорит, а в действительности ему хотелось увезти ее домой и овладеть ею. Его мать права. Он может до конца жизни смотреть на нее. Всю, от макушки до туфель. Ему хотелось прикасаться к ней, и заниматься с ней любовью, и наблюдать за ней спящей. Ему хотелось спросить, по-прежнему ли она любит его.
— …правильно, Шенегэн?
Джо пожал плечами. Он понятия не имел, о чем его спрашивает Дэйл.
— Могу я минуту поговорить с тобой наедине, Габриелла?
— Вообще-то, — ответил за нее Дэйл, — когда ты подошел, я как раз пригласил ее танцевать. Она согласилась.
Ревность, подобная бурной лаве, испепелила Джо изнутри. Он взглянул Габриелле в лицо и сказал:
— Теперь можешь отказать ему.
Едва произнеся последнее слово, Джо сразу понял, что допустил ошибку. Габриелла прищурилась и открыла рот, чтобы высказать ему свое презрение.
— А где же твоя подружка? — спросил Дэйл, не дав Габриелле возможности послать Джо ко всем чертям.
Она закрыла рот и замерла.
Боже! — мысленно возопил Джо. Что я совершил, чтобы заслужить такое?!
— У меня нет подружки, — процедил он сквозь зубы.
— Тогда кто та девица, у которой кафе на Восьмой улице?
— Просто друг.
