дожидаясь согласия, он встал, расправив малиновое платье, глубокими складками облегавшее его фигуру, и вытянул руку в сторону широкоплечего мужчины с черными, блестящими волосами, сидевшего за главным столом. — Сэр Патрик, граф Данбар.
Роберт оторвал взгляд от лица деда, которое обрело жесткое выражение, и посмотрел на отца, который продолжал перечислять гостей.
— Сэр Уолтер Стюарт, граф Ментейт, и его сыновья, Александр и Джон. — Граф простер ладонь к трем мужчинам, у которых обнаружились одинаковые рыжие волосы и красноватая, испещренная веснушками кожа. Затем он жестом представил пожилого лорда Ислея, сидящего справа от него и закутанного в меха. — Сэр Ангус Мор Макдональд. — Отец кивнул на сидящего в дальнем конце стола кряжистого мужчину с открытым лицом и молодого человека с синими глазами рядом с Робертом. — Его сыновья Александр и Ангус Ог. — Наконец граф дошел и до сенешаля. — И, разумеется, сэр Джеймс Стюарт и его брат Джон. — Он опустился рядом с графиней и развел руки в стороны. — Для нас с леди Марджори большая честь принимать вас всех под своим кровом, несмотря на сложившиеся обстоятельства. — Он наклонил голову, приветствуя Джеймса, когда в залу вереницей вошли слуги, неся глубокие подносы с исходящей паром олениной, обложенной чабрецом и тимьяном. — А теперь, лорд сенешаль, прошу вас, начинайте. С нетерпением жду вашего подробного рассказа.
Роберт обвел взглядом сидевших за столом, соотнося имена и связанные с ними истории с лицами, которые видел перед собой. Он понимал, что находится в обществе самых могущественных людей королевства, и этот волнующий факт помог ему забыть о том, что отец проигнорировал его, когда представлял гостей.
Сенешаль поднялся на ноги.
— Всем вам известна сокрушительная в своей горечи правда о том, что наш благородный король и повелитель Александр погиб в прошлом месяце, направляясь с визитом к своей супруге в Кингхорн. Во время бури он потерял свой эскорт. Очевидно, конь его оступился и увлек короля за собой с обрыва в пропасть. Во время падения король сломал себе шею.
Мрачные в своей торжественности слова сенешаля нарушал только скрежет черпаков о дно глубоких мисок — слуги в первую очередь обслуживали гостей за главным столом. Нос Роберта уловил волнующий запах, когда слуга положил тушеное мясо на деревянную тарелку перед ним. В ломте хлеба посередине была проделана вмятина, чтобы подхватывать капли подливы и соуса. Бросив взгляд на отца, Роберт увидел, как тот подался вперед, внимательно слушая сенешаля. Протянув руку за ложкой, мальчик вдруг обнаружил, что таковой ему не досталось. Слуга проходил по другую сторону стола, и Роберт не посмел окликнуть его. Он ничего не ел с самого утра, и в животе у него громко заурчало.
— Едва его тело было обнаружено, как Комины попытались захватить власть. — В голосе сенешаля зазвучал сдерживаемый гнев. — К счастью, в это время в Эдинбурге находились многие королевские сановники, съехавшиеся на Совет, и нам удалось умерить их амбиции. — Сенешаль кивнул на графа Данбара. — Мы с сэром Патриком, при поддержке епископа Глазго, добились принятия решения о выборах Совета из шести хранителей. Он будет править до тех пор, пока на трон не взойдет новый король.
— Кто эти шестеро? — поинтересовался лорд Ислей, и его раскатистый голос заполнил комнату. Учитывая, что родным его языком был гэльский, французский лорда показался грубым и неуклюжим.
— Я, — ответствовал сенешаль, — епископ Глазго, епископ Сент-Эндрюсский, граф Файф, а также главы Рыжих и Темных Коминов.
— Баланс сил соблюден, — пробормотал граф Каррик, окуная ложку в тушеное мясо. — Жаль, что вам не удалось склонить весы на нашу сторону, лорд сенешаль.
— Комины занимают важные должности в королевстве. Так просто от них не избавишься.
Роберт, тем временем, с жадностью уставился в свою тарелку, раздумывая о том, что будет, если он начнет есть руками. И тут вдруг, как по волшебству, перед ним появилась ложка. Ангус Ог Макдональд вынул небольшой нож из ножен на поясе, отрезал кусочек мяса и сунул его в рот. Его синие глаза озорно поблескивали в свете факелов. Роберт благодарно кивнул сыну лорда Ислея и погрузил ложку в тушеное мясо.
— Никого из нас не удивляют попытки Коминов влиять на трон, — продолжал Джеймс. — Они всегда добивались этого, не брезгуя и силовыми методами, как многие прекрасно помнят. — Сенешаль нашел взглядом лорда Аннандейла, который молча кивнул в знак согласия. — Но есть нечто намного более тревожное, чем их извечное стремление к власти. — Он вновь обвел взглядом сидевших за столом. — При дворе иногда полезно наблюдать за теми, кто стоит ближе всех к королю. Вот уже некоторое время мои люди приглядывают за всем, что происходит в королевском доме. После смерти монарха мои шпионы подслушали, как сэр Джон Комин отправляет одного из своих рыцарей с посланием к Галлоуэю. Комин сообщал о смерти Александра и о том, что король распорядился выпустить пленника на свободу, о чем его просили во время Совета. Но моего человека заинтересовало кое-что еще. Комин сказал: «Передайте моему зятю, что я скоро встречусь с ним и что пришло время белому льву покраснеть».
Несколько человек за столом заговорили разом.
Граф Каррик в недоумении уставился на сенешаля, нахмурив брови:
— Баллиол? — резко бросил он.
— Мы полагаем, — сказал Джеймс, кивая графу, — что Рыжий Комин намерен возвести лорда Галлоуэя на трон.
Ложка Роберта замерла на полпути ко рту. Он обвел растерянным взглядом мрачные лица гостей, но никто из них не спешил объяснить ему, каким образом сенешаль пришел к такому невероятному заключению. Он отложил ложку в сторону, когда мужчины заговорили все разом. И вдруг на него словно снизошло озарение. Лев на знамени Галлоуэя был белым. А лев на королевском штандарте Шотландии всегда был красным. Когда белый лев покраснеет…
Гулкий голос лорда Ислея заглушил все остальные:
— Это серьезное обвинение для людей, которые совсем недавно принесли присягу на верность. — Ангус Мор Макдональд подался вперед, и меха беспокойно зашевелились на его мощной фигуре. — Минуло всего два года с тех пор, как лорды Шотландии поклялись признать наследницей внучку Александра. Теперь все права на трон принадлежат Маргарет. Мы все дали такое обещание. Я не питаю особой любви к Коминам, но обвинять их и Джона Баллиола Галлоуэя в нарушении клятвы?
— А кто из нас мог представить себе, что нам придется соблюсти ее, особенно после того, как король женился на Иоланде? — возразил Патрик Данбар, проведя рукой по своим блестящим волосам. — Признание наследницей внучки короля, которая живет в Норвегии, было всего лишь разумной предосторожностью, а вовсе не реальностью, с которой любой из нас желал бы иметь дело. Клятва верности, которую мы принесли в тот день, тяжким бременем легла на наши плечи. И многие ли готовы сидеть сложа руки, удовлетворившись тем, что нами будет править неразумное дитя, да еще из чужой страны? — Он кивнул сенешалю. — У меня нет сомнений в том, что Баллиол, подогреваемый амбициями Коминов, нацелился на трон.
— Мы должны действовать быстро, — заявил граф Каррик. — Нельзя допустить, чтобы Комины посадили своего родственника на Камень Судьбы.[18] — Он с такой силой ударил кулаком по столу, что тарелки и кубки подпрыгнули и задребезжали. — Мы не можем отдать то, что принадлежит нам! — Он умолк, глядя на лорда Аннандейла. — То, что принадлежит тебе, отец, — поправился он. — Если кто-нибудь в этом королевстве и может занять трон, так это ты. Ты имеешь на него больше прав, чем Баллиол.
— Только не по праву первородства, — негромко заметил граф Ментейт, не сводя глаз с лорда Аннандейла, который по-прежнему хранил молчание. — По закону первой крови притязания Баллиола неоспоримы.
— Мой отец может притязать на трон не только по праву крови. Он был назначен предполагаемым престолонаследником[19] еще отцом нынешнего короля!
Мужчины заговорили все разом, перебивая друг друга, а Роберт во все глаза уставился на деда. Старый лорд один-единственный раз обмолвился об этом событии, да и то несколько лет тому. Роберт помнил, какой гордостью осветилось лицо деда, когда тот в мельчайших подробностях живописал ему знаменательный день, когда король Александр II назвал его своим преемником. Оба они тогда были на охоте, и король упал с лошади. Он не получил серьезных ран, но этот инцидент явно всколыхнул в нем
