Оуэна по спине связанными руками.
– Он тебе мешает? – спросила я Оуэна.
– Немного, – признался тот.
Я развязала колготки, которые удерживали кляп во рту Джейсона, и двукратный лауреат премии Оскар завопил, что его убивают, явно преувеличивая грозящую ему опасность.
– Сумасшедшая сука! – надрывался он. Его прекрасное лицо исказилось от злости и страха и побагровело. Его слащавые излияния на яхте в сочетании с нынешним необузданным гневом свидетельствовали о размахе его души. – Какого хрена ты делаешь? Ты хоть соображаешь, с кем ты трахалась?
Я решила, что с меня хватит. Ему явно не хватало чувства меры. Я не ханжа, и считаю, что бранные слова имеют право на существование, но я не хочу, чтобы подобные вещи слышали мои мальчики. Когда они вернутся в общество, то досыта наслушаются их на работе и баскетбольной площадке.
Джейсон продолжал бесноваться, и я, недолго думая, сунула ему под нос салфетку, смоченную остатками хлороформа. Это подействовало почти мгновенно, и он повис на плече Оуэна как двухлетний малыш, утомившийся за день.
– Отнеси его в подвал, – сказала я Оуэну. – Присмотри за ним, а я подойду через пару минут.
Оуэн тяжелым шагом пошел в дом, а я осталась в гараже, чтобы взять все необходимое. В ящике для инструментов я нашла два кодовых замка, а на дальней полке у меня был припрятан комплект старых цепей противоскольжения (Поездка на лыжный курорт с профессором физики, который утверждал, что обожает кататься на лыжах, но проводил большую часть времени, трахая 56-летнюю владелицу лыжной базы.) Замки и цепи – вещь хорошая, но я знала, что этим не обойтись.
Когда я спустилась в подвал, Алан и Дэниел уже проснулись и вылезли из постелей, чтобы познакомиться с новым товарищем.
– Это… это тот, кто я думаю? – спросил Алан. – Он так понравился мне в «Рейнджерах».
– Он нравится всем, – сказала я, – но это не означает, что к нему нужно относиться как-то по- особенному. Теперь он наш гость и новый студент, и я надеюсь, что вы поможете ему освоиться.
Все трое послушно закивали, а я вернулась к делу, не терпящему отлагательств.
– Оуэн, последи за ним с полчасика. Если он проснется, не позволяй ему буйствовать.
– Будет сделано. Дай мне несколько кусков веревки.
Вместе мы снова крепко-накрепко связали Джейсона, стянув веревкой его руки и ноги, и я сказала мальчикам, что скоро вернусь. Я задвинула засов на двери подвала, села в машину и отправилась в Западный Голливуд.
У Лос-Анджелеса есть свои преимущества, и в первую очередь то, что наш город не спит круглые сутки. Мои друзья из Нью-Йорка восторженно рассказывают, что на Манхэттене в три часа ночи можно купить сэндвич и плеер для компакт-дисков (скорее всего у одного и того же уличного мошенника), но, если речь идет о сексе и его оснащении, Лос-Анджелес может дать Нью-Йорку фору. Особенно Западный Голливуд.
За последние несколько лет я изучила все местные секс-шопы. Я стараюсь не ходить в один и тот же магазин слишком часто. Если одинокая женщина становится завсегдатаем магазина для геев, это может вызвать подозрение.
Заворачивая с бульвара Санта-Моника, я не раз проезжала мимо магазина «Багровая страсть». Судя по товарам в витрине, у них было именно то, что мне нужно. Я припарковала машину в тени деревьев и поднялась на темное крыльцо.
Внутри все светилось и переливалось. Стеллажи были завалены всевозможными садомазохистскими приспособлениями и принадлежностями. Отлично. Я двинулась по главному проходу, поглядывая по сторонам. Миновав ряды видеокассет с гомосексуальной порнографией и прочей ерундой, я нашла то, что искала. Вместе со мной по магазину бродили несколько геев – парами и поодиночке, – но все мы были так заняты поисками нужного товара, что не обращали друг на друга никакого внимания.
– Вы нашли, что хотели? – спросил юный продавец – сквозь его приталенную рубашку просвечивали торчащие соски с продетыми в них колечками, когда я положила свои покупки на прилавок.
– Все, что хотела, и кое-что сверх того, – сказала я. – У вас прекрасный выбор.
Пробив в кассе мои покупки, продавец бросил на меня оценивающий взгляд, сунул руку под прилавок и вытащил рекламную листовку, размноженную на ксероксе. Я увидела фотографию мужчины и женщины. Впрочем, кожаная сбруя не позволяла однозначно определить их пол. На них были маски, цепи и… В общем, это было не просто приглашение на дружескую вечеринку.
– Приходите завтра вечером, – сказал юноша, понизив голос, так, чтобы нас не слышали другие покупатели. По неведомой причине я снискала его особое расположение. – Конечно, к таким вещам лучше готовиться заранее, но поверьте, дело того стоит. Это будет настоящий праздник секса. Нам не хватает трансов, но мы рады всем.
Я поняла не все, что он сказал, но тем не менее вежливо кивнула и положила листок в карман. Покладистые привлекают к себе меньше внимания. Вопросы и дискуссии запоминаются, а я хочу уйти незаметно.
– Нужно заглянуть в ежедневник, – сказала я. – Если я свободна, я обязательно приду.
Когда я открыла дверь подвала, Джейсон начал приходить в себя после хлороформа. Оуэн сидел на полу, крепко держа его своими мощными руками.
– Он немножко набезобразничал.
Одним из неприятных побочных эффектов хлороформа является его воздействие на пищеварительный тракт, и, подтверждая это, Джейсон исторг из себя фонтан рвоты. Его подбородок и одежда были испачканы рвотой, а на полу ее была целая лужа. Мне придется пококетничать с парнями из химчистки, чтобы они согласились отчистить эти зловонные следы с его рубашки и брюк.
– Давайте займемся делом, – сказала я, поставив пакет с покупками на пол. Мальчики бросились к нему как дети в рождественское утро. Они по достоинству оценили мои приобретения, восторженно качая головами и прищелкивая языками.
Оуэн любезно предложил уступить свою койку. Мы вместе раздели Джейсона до трусов и уложили на матрас. Алан и Дэниел крепко держали его за руки, а я достала два комплекта наручников и надела их на его запястья. Его руки были нежными и гладкими, как шелк; когда он проснется, нужно спросить, каким кремом он пользуется и где его можно достать.
Я купила две пары самых дорогих наручников, покрытых изнутри мягкой тканью. Я помнила, что стоимость тела Джейсона исчисляется миллионами долларов, и мне не хотелось портить его драгоценную кожу ранами на руках. Застегнув один из браслетов каждого комплекта на запястье Джейсона, я пристегнула их другим концом к металлической раме кровати и хорошенько подергала, проверяя надежность конструкции.
– Ноги, – скомандовала я, и мальчики помогли мне распрямить ноги Джейсона и придать им нужное положение. Он постепенно приходил в себя и начал что-то бормотать. Кажется, просил, чтобы ему принесли бутылку «Перье».
Я закатала брюки Джейсона и замкнула на его щиколотках браслеты кандалов.
– Будь добр, помоги мне продеть в них цепь, – попросила я Алана. Тот взял металлическую цепь толщиной полдюйма и длиной в десять футов и ловко продел ее в ушки на кандалах. Я прикрутила цепь к раме кровати и соединила ее концы кодовым замком.
– Ну, кажется, все. – Я поднялась и полюбовалась делом своих рук. Джейсон был надежно прикован к кровати, с раскинутыми, точно крылья парящего орла, руками и ногами, и, хотя я не собиралась оставлять его в таком состоянии надолго, я не сомневалась, что через несколько часов моя работа принесет плоды.
Глядя, как он лежит, беспомощно распростертый на койке, я поняла, какой подарок я сделаю всему миру. Этот мальчик считал, что он может пользоваться своей славой и сексуальностью, чтобы подчинять женщин своей воле, и мое предназначение помочь ему стать лучше, сделать его мужчиной. Это большая честь для меня, и, если мне удастся добиться успеха, я буду гордиться не меньше, чем леди, которая научила Хелен Келлер говорить.[13]
Именно известность Джейсона делает его перевоспитание в Пансионе столь важным. Когда он усвоит
