таком уровне техники страну не заполонили толпы беглых преступников.
– И тебя больше не волнует… гм… распоряжение судьи?
Мамуля погладила меня по голове тыльной стороной ладони, как делала, когда я была маленькая. Этот жест всегда успокаивал нас обеих.
– Дорогая, я уезжаю в Боливию. Я оставляю эту страну и не знаю, вернусь ли обратно. Полагаю, теперь это скорее забота судьи, чем моя.
Я кивнула и вытерла слезы. Мамуля так часто выводила меня из себя своими визитами и звонками, и я не сознавала, как важно для меня, чтобы она была рядом. Понимаю, нельзя думать только о себе, но мне ужасно не хотелось с ней расставаться.
– Ты не передумала? – спросила я. – Насчет Теда?
Мамуля засмеялась, и я заметила кое-что еще. Мамуля была счастлива и, если позволите, полна оптимизма. Я давненько не видела на ее лице улыбки, которая не отдавала горечью или цинизмом. Как бы ни сложилась ее судьба, она была готова принять вызов. Разумеется, я не изменила своего отношения к Теду и никогда не пойму, что нашла в нем мамуля, но разве можно спорить со счастьем?
Все вокруг меня стали счастливыми. Клэр, как это ни странно, обрела счастье с Возбудимым Знанием. Лекси вернула своих мурзиков. Лишь я на этом празднике жизни ощущала себя лишней.
– Дело не в Теде, – заверила меня мамуля. – Главное – это я сама. Теперь я способна принимать решения. Если я и дальше буду позволять другим распоряжаться моей жизнью, все теряет смысл. Неважно, идет ли речь о судье Хэтэуэе, твоем отце, моих друзьях…
– …твоей дочери.
– …или твоей матери, – тепло улыбнулась мамуля. – Именно этого я желаю тебе, Медвежонок. Само собой, я желаю тебе счастья, но главное – ты должна сама сделать выбор. – Она наклонилась к моему уху и шепнула: – Для начала обрати внимание на симпатичного парня, который сидит рядом с тобой. По-моему, он положил на тебя глаз.
Я улыбнулась Оуэну, и тот улыбнулся в ответ.
– Ого, – восхитилась мамуля, легонько подтолкнув меня локтем, – похоже, ты не теряла времени даром.
Мы обнялись еще раз и обещали звонить друг другу, писать по электронной почте и общаться всеми возможными способами, не привлекающими внимания полиции. По расчетам мамули, прежде чем шериф поймет, что электронный монитор отключен, пройдет около суток, и к этому времени она будет за пределами досягаемости.
– Иди, – сказала я. – А то я расплачусь.
Она протянула мне ключи от своего кондоминиума.
– Если хочешь, можешь продать мою квартиру. Если я вернусь, я поселюсь на пляже. Мне кажется, там люди более сговорчивы и всегда с радостью передадут тебе весточку от сумасшедшей старухи в домашнем халате.
Мамуля вышла из приемного покоя и села в машину, держа путь на 405-е шоссе, что ведет в международный аэропорт Лос-Анджелеса, откуда она улетит в дебри Южной Америки. Надеюсь, ей удалось прихватить в приемном покое пару упаковок пенициллина.
Не успела мамуля уехать, передо мной возникла сестра Рэтчел.[27] Она смерила меня неприветливым взглядом и фальшиво улыбнулась.
– Мы готовы его принять.
– Отлично, – сказала я, смахивая слезы, и обернулась к мальчикам. – Давайте проводим Дэниела к врачу.
Сестра преградила мне путь.
– Только пациент. Вам туда нельзя.
– Но я…
– Его мать. Я знаю. – Похоже, это ее не трогало. – Если хотите, чтобы его осмотрел врач, соблюдайте правила, установленные для всех, и подождите здесь.
Более полугода я не отпускала Дэниела ни на шаг – либо он был в поле моего зрения, либо заперт в подвале. А теперь сестра требовала, чтобы я безоглядно доверилась персоналу клиники. Это показалось мне дикостью.
«Ты слышишь сама себя, Кесс? – это был папин голос. – Главное – принять решение. Помнишь, что сказала мама? Нужно уметь сделать выбор».
Люди нередко говорят, что в приемном покое больницы к ним пришло прозрение. Обычно это случается, если умирает кто-то из близких или маленький ребенок попадает в отделение реанимации, – когда у старухи с косой заканчивается обеденный перерыв, все видится в ином свете. Моя ситуация была не столь тяжела, но не менее реальна.
Я взглянула на Дэниела. Было видно, что ему очень плохо и он нуждается в срочной медицинской помощи. Хотя его болезнь не представляла угрозы для жизни, на меня тоже снизошло озарение.
– Вы не могли бы отвернуться? – попросила я сестру самым сладким голосом. – Всего на одну секундочку.
Она вздохнула, но не стала спорить, нахмурилась и развернулась на сто восемьдесят градусов. Я вытащила из сумочки щипчики и перекусила леску, которая связывала меня с Дэниелом. Да-да, он обрел свободу. Без всяких церемоний и торжеств по случаю вручения диплома. Одно движение – и дело было сделано.
Я не сказала ни слова. Теперь Дэниел был сам волен решать, что ему говорить и делать. Я поцеловала его в щеку и ласково подтолкнула в спину. Сестра взяла его под руку и повела по коридору, туда, где он был уже не в моей власти.
– Что теперь? – спросил Оуэн.
– Теперь будем ждать, – сказала я, вновь опускаясь на жесткий неудобный стул. – Больше нам ничего не остается.
Мы сидели, листая старые выпуски журналов «Мода» и «Стиль». Я взглянула на Оуэна и увидела, что он не сводит глаз с груды «Спортс Иллюстрэйтед».
– Хочешь полистать? – спросила я.
– А можно? – удивленно спросил он. – По-моему, ты не одобряешь чтиво такого рода.
– Читай, что хочешь, – сказала я. Мне больше не нужно было решать за других, и это было приятно. Так у меня, пожалуй, появится время подумать, как жить дальше.
Оуэн взял журнал, что лежал сверху.
– Хотел посмотреть, что ждет в этом году Национальную футбольную лигу. Кто будет бороться за первенство.
У меня не хватило духу сказать ему, что игры идут уже десятую неделю.
– Да, это любопытно, – кивнула я.
Оуэн открыл «Спортс Иллюстрэйтед». Алан заглядывал в журнал с одной стороны, а я с другой. И именно в эти минуты, сидя в приемном покое больницы, я поняла нечто очень важное: Многие футболисты имеют
Меня разбудил доктор:
– Мисс Хэнкин? Мисс Хэнкин?
Наверное мне снилось, что я вышла замуж за Стюарта Мне хотелось, чтобы этот чудесный сон продолжался, и, усевшись поудобнее, я попыталась забыться вновь, но голос вновь произнес:
– Мисс Хэнкин? С вашим мужем все в порядке.
Я сонно заморгала и увидела перед собой доктора в белом халате. К халату была приколота карточка с надписью Д-р
– Мы сбили вашему мужу температуру, – сказал он, – и скоро его можно будет забрать домой. Нам нужно ввести ему антибиотик и еще кое-какие лекарства, но в целом с ним все в порядке.
Я посмотрела на часы. Было около пяти утра. Рядом на стульях спали Оуэн и Алан.
– Мы можем его увидеть? – спросила я.
– Полагаю, да, – сказал он. – Он уже спрашивал о вас.
