— В стратегическую игру, милорд? Да, в детстве играла с братом.
— Я не знала, что у вас есть родственники, — сказала миссис Доусон. — Где они живут?
Слова застряли в горле у Люсинды. Она положила на стол старший козырь, пользуясь паузой, чтобы собраться с мыслями.
— Мой брат живет на севере. — Проклятие. Слишком туманный, слишком уклончивый ответ. — В Йоркшире.
— А вам не кажется, что было бы удобнее жить ближе к родственникам? — Голос у лорда Уонстеда звучал лениво, но напряженное выражение лица выдавало его интерес.
Вдруг сердце ее пронзила тоска по своим, тоска такая острая, что на миг она утратила способность говорить. Она вздохнула.
— Я предпочитаю жить здесь.
Миссис Доусон приготовилась сделать ход. — Вам не найти лучшего графства для жизни, чем Кент, и деревни лучше, чем Блендон. — Миссис Доусон положила на стол червового туза.
Сквайр тяжело вздохнул.
— Ну вот, мы опять проиграли, миссис Доусон. — Он вытер платком вспотевший лоб. — Хорошая игра, скажем прямо. Кто-нибудь хочет еще сыграть?
— К сожалению, мне пора домой, — сказала Люсинда. — Я обещала Энни вернуться пораньше.
Право же, ей не следовало принимать приглашение миссис Доусон. Только просьба викария помочь ему получить согласие миссис Доусон устроить празднество в Холле подвигла ее на столь дерзкий шаг. К несчастью, из-за присутствия лорда Уонстеда она чувствовала себя более неловко, чем обычно при выходах в свет. Возможно, потому, что он все замечал и слишком внимательно слушал.
Люсинда поднялась и протянула руку хозяйке дома.
— Благодарю за приятный вечер.
Миссис Доусон широко раскрыла глаза, потому что джентльмены тоже встали.
Тут Люсинда поняла, что вела себя как настоящая светская дама, а не как вдова простого лейтенанта. Она присела перед хозяйкой в реверансе, простилась и надела накидку.
Дворецкий проводил ее до дверей, и она вышла. Вечер выдался теплый, после дождя пахло сыростью. Люсинда вышла за пределы круга света, отбрасываемого фонарем на крыльце, и темнота окутала ее как уютный плащ. Теперь, когда она освободилась от надоедливых вопросов и любопытных взглядов, можно было расслабиться. Люсинда с облегчением вздохнула. Никогда больше она не позволит завлечь себя в общество. Как всегда, ее подвел ее пылкий нрав. Снова обретя самообладание, она пошла по усыпанной гравием подъездной аллее.
Она остановилась, услышав позади шаги, и обернулась. Сердце у нее учащенно забилось, когда она увидела Уонстеда.
— Лорд Уонстед, — сказала она.
— Позвольте мне довезти вас до дома в моей коляске, миссис Грэм.
Как это ему удалось так быстро вырваться из тисков миссис Доусон? И зачем? Люсинда не могла справиться с охватившим ее волнением.
— Мне бы в голову не пришло беспокоить вас, милорд. Прошу вас, не покидайте общество из-за меня.
— Никакого беспокойства, миссис Грэм. Пойдемте. — Он взял ее за локоть, Люсинда ощутила тепло его руки. Стряхнуть с себя его руку было бы неучтиво, поэтому она повернула в сторону конюшни и ускорила шаг.
Уонстед убрал руку и пошел рядом с ней. Коляска ждала во дворе, рядом с лошадью стоял конюх. Должно быть, прежде чем последовать за ней, Уонстед передал на конюшню свое приказание.
Знай Люсинда, что он последует за ней, попыталась бы улизнуть. Но отказаться от поездки с ним в открытой коляске означало бы выказать свое особое недоверие к нему, неприличное для женщины, которая одна возвращается домой среди ночи. Уонстед помог ей усесться, положив свою крепкую руку на изгиб ее талии, и показался еще выше ростом и сильнее, потому что поднял ее словно пушинку.
Люсинда старалась не замечать, что она волнуется, что слегка задыхается и что происходящее доставляет ей огромное удовольствие. Да, она разволновалась — но это волнение вполне обоснованно, ведь она находится в обществе человека, который еще недавно смотрел на нее с негодованием.
Люсинда расправила юбки и выпрямилась, стараясь усидеть на своей части сиденья.
Хьюго в мгновение ока сел рядом с ней.
— Надеюсь, вы извините Старину Боба, — сказал он, легким ударом кнута пуская лошадь ровным шагом.
— Пешком я бы дошла быстрее.
Она почувствовала, что он ерзает на месте. Внутри у нее все сжалось. Денби терпеть не мог быстрого галопа, которым Люсинда любила ездить со своими братьями.
— Можно было бы и быстрее, если ехать между колеями, — сказал Хьюго. — Но я не хочу обижать Старину Боба, хотя, кажется, будто он предпочел бы пуститься вскачь. Вечер хороший, как раз для неторопливой поездки.
— Весьма признательна вам за внимание, — поблагодарила Люсинда.
— Но не за способ, каковым я его проявляю? — Он рассмеялся. — Прошу вас, миссис Грэм, не отвечайте на мой вопрос. Я просто не выдержу еще одного вашего упрека.
Уж не смеется ли он над ней? Внутри у Люсинды все сжалось. Она закрыла глаза, тщетно пытаясь успокоиться, но это было выше ее сил. Люсинда схватилась за бортик коляски, как за спасательный трос.
— Мне бы в голову не пришло критиковать ваш экипаж, милорд, поскольку своего у меня нет.
— Простите меня. Вдова, которая живет на солдатскую пенсию да еще растит ребенка, не может позволить себе лишнего.
Его голос звучал искренне, заботливо. Сердце у нее, кажется, успокоилось. На миг она закрыла глаза, собираясь с силами. В этом человеке таилась угроза, это был волк в медвежьем облике.
— Мне хватает. Некоторые живут на гораздо меньшие средства. Возьмите, к примеру, детей, наполняющих лондонские улицы.
Хьюго повернулся к ней, но в темноте Люсинда не могла рассмотреть выражение его лица.
— Значит, мы опять об этом, да?
Люсинда стиснула руки. Лучше хранить молчание, подумала она, однако знала, что не простит себе этого.
— Почему вы не позволяете викарию устроить праздник на вашей земле? Энни Даннинг говорит, что ваш дед всегда это разрешал.
— Да-да, припоминаю. Моя мать после смерти моего деда не выносила шума и суматохи. Она была болезненной, — добавил Хьюго. — Но помню, что в детстве я очень любил такие праздники.
— Устройте этот праздник, и пусть он ознаменует ваше вступление во владение поместьем. С вашей поддержкой мы, конечно же, соберем много гостей. Можно не сомневаться, все джентри графства пожелают вас приветствовать.
— Весьма любезно с вашей стороны, миссис Грэм, подумать о моем благополучии. — Он подавил вздох. — Я и оглянуться не успею, как они начнут подсовывать мне своих дочерей на выданье.
Люсинда не сдержала улыбку:
— Воистину устрашающая перспектива.
— Не то слово. Я бы предпочел столкнуться с маршалом Неем. — Его басовитый смешок прозвучал вполне благодушно.
С преднамеренной небрежностью она оперлась на спинку сиденья, не обращая внимания на горячие струйки, бегущие по жилам, отчего у нее на руках и на затылке поднялись волоски. Она ощущала его как мужчину. Ощущала его жар, который наплывал на нее волнами, его интерес к ней как к женщине. Она не могла вспомнить, когда чувствовала себя такой живой, такой женщиной с головы до пят. «Это грустно», — солгало ее тело.
— Миссис Грэм, благодарю вас за то, что вы обратили мое внимание на положение Дрейбетов, — сказал он. — А также прошу простить меня за грубость.
