его детства.
— Будет тесновато, зато не промокнем. Лезь первым. И, учитывая твой рост, тебе придется немного изогнуться. Мы с Богартом как-нибудь примостимся рядышком.
Может, палатка и была суперлегкой, но «тесновато»? Слишком мягко сказано. Когда собака вытянулась где-то в районе его поясницы, а Фиона прижалась к его груди, не осталось ни дюйма свободного места.
— Кажется, твой пес уткнулся мордой в мою задницу.
— Хорошо, что ты в штанах. Можешь еще немного придвинуться ко мне.
Придвинуться? Саймон хотел съязвить, но у него не осталось сил на сарказм. В общем, он придвинулся, тихо ругнулся и понял, что если просунет под Фиону руку, — которую утром, скорее всего, придется ампутировать, — то выиграет еще немного пространства.
Ему показалось, что громыхнуло прямо над головой, и почти в тот же момент разверзлись небеса. На палатку обрушился жуткий ливень.
— Если бы наша палатка была побольше и если бы мы совершали развлекательную прогулку, плюс бутылка хорошего вина, то это было бы даже романтично.
— Твоя собака храпит.
— Да, храпит и будет храпеть. Он здорово потрудился сегодня. — Фиона чуть повернула к нему голову и поцеловала. — Как и ты.
— Ты дрожишь. Тебе холодно?
— Нет, все прекрасно.
— Ты дрожишь, — повторил Саймон.
— Я должна успокоиться. У меня проблема с замкнутыми и тесными пространствами.
— Ты… — Он вдруг понял и мысленно обозвал себя идиотом. Ее связали, заткнули рот, заперли в багажнике автомобиля и повезли на смерть. — Боже, Фиона.
— Нет, не казни себя. — Она вцепилась в него, не дав пошевелиться. — Лежи спокойно. Я закрою глаза, и все пройдет.
Только сейчас он почувствовал, что ее сердце колотится так же яростно, как и дождь.
— Надо было вернуться в гостиницу.
— Нет, напрасная трата времени и энергии. К тому же на настоящую паническую атаку мне просто не хватит сил.
Паническая атака? Саймон прижал Фиону к себе, обхватил свободной рукой и стал поглаживать ее спину.
— Так лучше или хуже?
— Лучше. Очень мило. Еще минутка, и я приспособлюсь.
Вспыхнувшая молния осветила ее бледные щеки, закрытые глаза.
— Значит, Тайсон трахает ветеринаршу?
— Я не думаю, что дело дошло до траханья, мистер Романтик. Я думаю, они только начинают знакомиться на личном уровне.
— Если правильно трахаться, то это очень личное.
— Я уверена, что Мэй мне доложит, если до этого дойдет дело.
— Потому что ты рассказала ей о нас?
— Подозреваю, что она пришла бы к этому выводу самостоятельно, но, да, разумеется, я ей рассказала. В мельчайших подробностях. Она жалеет, что ты сначала не трахнул ее.
— Хм. Упущенная возможность. — Ее сердце уже билось чуть помедленнее. — Я мог бы вернуться и наверстать.
— Слишком поздно. Она теперь никогда не займется с тобой сексом. У нас есть кодекс чести и моральные принципы. Для моих подруг и родственниц ты вышел из обращения.
— Это несправедливо, поскольку ты дружишь со всеми, кто живет на острове.
— Возможно, но правила есть правила. — Фиона снова приподняла голову, коснулась губами его губ. — Спасибо, что отвлек меня от моего невроза.
— У тебя нет никаких неврозов, что раздражает. Правда, у тебя есть причуды, но в основном ты до отвращения стабильна и нормальна. Ты все еще не кой типаж.
— Но ты все еще хочешь меня трахать.
— При любом удобном случае.
Фиона рассмеялась, и он почувствовал, что она полностью расслабилась.
— Ты грубиян, циник и отшельник. Но я обещаю быть доступной для траханья при любом удобном случае. Я не очень понимаю, что между нами происходит, но, похоже, все получается.
— Ты та, с кем я хочу быть.
Саймон сам не понял, почему это сказал… может, из-за близости, навязанной тесной палаткой, может, из-за дождя, который дубасил кулаками по той же палатке, может, из-за тревоги за Фиону, хоти она уже больше не дрожала. Однако, какова бы ни была причина, он сказал то, что думал.
— Это самое лучшее, что ты мог мне сказать, — прошептала она. — Даже больше, чем самое лучшее, учитывая сложившуюся ситуацию.
— Мы теплые и сухие, — заметил Он. — А они нет, — добавил он, словно услышав ее мысли.
— Да. Им предстоит ужасная ночь.
На этот раз он повернул голову и провел губами по ее волосам.
— Значит, утром мы должны их найти.
ЧАСТЬ III
…что такое раб твой, пес,
чтоб смог сделать такое
большое дело?
21
Она очнулась в кромешной тьме, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить. Голова пульсировала, как открытая рана, тошнота накатывала волнами. Сбитая с толку, испуганная, она попыталась освободиться, но руки остались связанными за спиной, ног она вообще не чувствовала, словно их парализовало.
Она могла лишь извиваться и бороться за каждый вдох.
Ее глаза были широко раскрыты, но она ничего не видела, зато слышала гул, ровный, мощный, и подумала — в новом приступе паники, — что попала в пещеру какого-то дикого зверя.
Нет, нет. Это мотор. Автомобиль. Она в автомобиле. В багажнике автомобиля. Мужчина. Мужчина на дорожке.
Она увидела эту картину очень ясно: яркое утреннее солнце, небо, подернутое голубой дымкой, — фон для богатых красок осени. В воздухе намек на осеннюю пряность, как легкий привкус на языке.
Ее мышцы разогревались. Она чувствовала себя такой расслабленной, такой гибкой. Такой сильной. Она любила головокружительное ощущение, будто ты одна в целом мире цвета и пряных ароматов. Только она, утро и свобода, дарованная бегом.
А потом появился тот мужчина, бегущий трусцой ей навстречу. Подумаешь, ничего особенного. Они разминутся, и мир снова будет принадлежать ей одной.
Однако… он споткнулся? Упал? Остановилась ли она на секунду, чтобы помочь ему? Она не могла
