Очень нежно Клодия снова погладила его.
– Проверяешь; на месте ли он? – сонно пробормотал Гай. – Она испуганно вздрогнула.
– Я думала, что ты спишь.
– Я спал.
Клодия приподнялась на локте.
– Ты давно проснулся? – Гай открыл глаза и усмехнулся уголками губ. – Довольно давно.
– Мне просто захотелось потрогать его, – сказала она, уютно примостившись рядом с ним.
Хохотнув, он нежно поцеловал ее в волосы.
– Я начинаю подозревать, что ты очень испорченная девочка. Трудно себе представить, что сказала бы, узнав об этом, твоя старая сестра Как-ее-там-звали.
Клодия заметила происшедшую в нем перемену. Он был спокоен, напряжения как не бывало.
Ну понятно. Всем известно, что секс снимает стрессы.
– Сестра. Иммакулата, ничуть не удивилась бы, – вздохнув, сказала она. – В том, что касается воспитания, я всегда, была безнадежной. Ведь я даже не католичка. Мама отдала меня в монастырскую школу только из-за того, что девочки там выглядели такими опрятными маленькими леди в своих юбочках в складку и беретиках, и это произвело на нее очень хорошее впечатление.
Некоторое время они молча лежали рядом, потом настал момент, которого она ждала с ужасом. Взглянув на часы, стоявшие на прикроватном столике, он сказал:
– Черт возьми, ты только взгляни, сколько времени!
Было почти семь часов.
– Надо поскорее вставать, надо зайти к Аннушке.
У него изменился голос. Исчез теплый, неторопливый тон сбросившего напряжение человека, и снова появилась решительная деловая нотка. Выпустив ее из объятий, он откинул покрывало и встал с постели.
Клодия чуть не заплакала, наблюдая, как он одевается и приглаживает рукой взъерошенные волосы.
– Можешь воспользоваться моей щеткой, – предложила она.
– Спасибо. – К тому времени как Гай тремя взмахами щетки привел в порядок волосы, никому и в голову не пришло бы, что он только что спал, не говоря уже о причине, по которой, оказался в постели.
Но прежде чем уйти, Гай на какое-то мгновение снова стал прежним. Он подошел, присел на краешек кровати и, наклонившись, легонько поцеловал ее в губы.
– В какое время тебе удобнее пойти поужинать?
– В любое.
– Устроит, если я зайду за тобой примерно через час?
– Вполне.
– Ты не заснешь снова?
– Нет. – Она улыбнулась. – С меня достаточно одного пропущенного ужина.
Гай наклонился, поцеловал ее в лоб, и не успела она понять, что происходит, как он стянул с нее покрывало, и всю осыпал поцелуями.
– Уж лучше мне уйти поскорее, – с туманным намеком сказал он, снова закрывая ее покрывалом, – а то, чего доброго, опять забудусь.
При взгляде на его лицо у нее замерло сердце.
Я хотела бы, чтобы ты забылся. Я хотела бы, чтобы ты остался здесь, и мы заказали бы двухкрартовую бутылку шампанского и ужин из четырех блюд в номер, и повторили бы все еще раз, и провели бы всю ночь вместе, и повторили бы все еще раз утром. В ванне.
Но ей все-таки удалось улыбнуться, хотя улыбка едва ли сказала все, что она думала.
– Беги, не то я действительно стану испорченной девчонкой и заставлю тебя изменить планы.
На какое-то мгновение ей показалось, что он заколебался. Губы у него дрогнули, глаза заблестели, и, заглянув ей в лицо, Гай спросил:
– Ты бываешь и более испорченной?
– Намного, – беспечно созналась она. – Я могу быть невероятно испорченной. Такой испорченной, что…
Гай снова сорвал с нее покрывало, и она рассмеялась, но смех тут же перешел в повизгивание, потому что он пощекотал ей живот и под мышками, а когда Клодия, спасаясь, перевернулась на живот, завершил свое нападение звонким шлепком по заду.
– Ах ты, наглец! – Подавляя смех, Клодия перевернулась на спину.
– А ты бессовестная соблазнительница. – Гай смеялся, не ограничиваясь обычной полуулыбкой. – Я с тобой потом разберусь. – С этими словами он вышел из комнаты.
Она перекатилась на то место, где он только что спал, и зарылась лицом в подушку, еще хранившую его
