— Я серьезно, Элвин.
Отрицательно качая головой, она сняла покрывало с постели Андреаса и Бесины.
— И я тоже серьезно.
Решимость на лице жены повергла Уилла в расстройство. Он знал, что уговорить ее не сможет.
— Подумай о Роуз. О нашей дочери.
— Я думаю, — ответила Элвин, складывая простыню. — Лекарь Андреаса говорит, что для далекого плавания она слишком слаба. Я не хочу рисковать.
— А оставаться здесь не риск? — глухо сказал Уилл. — Они уже близко, скоро подойдут к стенам.
Элвин положила простыню в комод, затем подошла к Уиллу и захватила ладонями его щеки.
— Нас защитишь ты со своими рыцарями, я в это верю.
— Элвин, войска в Акре всего двадцать тысяч. Мамлюков много больше.
Она вскинула голову.
— Чего ты хочешь от меня? Чтобы я села с нашей дочкой на корабль, который выйдет в бурное море и будет плыть несколько месяцев? Там нет ни лекаря, ни всего, что может понадобиться. Не лучше ли подержать ее здесь, пока она как следует не окрепнет? Кроме того, без тебя я уезжать не хочу.
— Но я обязан остаться, Элвин. Этого требует долг.
— А я твоя жена, и у меня свой долг.
В дверь постучали. Вошла Катарина, улыбнувшись Уиллу, мягко заговорила с Элвин по-итальянски. Уилл смотрел на них, вспоминая, как Элвин выдворяла Катарину из комнаты, когда девочка застала их целующимися. Как быстро пролетели эти пятнадцать лет. Катарина уже взрослая женщина, у нее свои дети. Он не мог понять почему, но сознавать это было грустно.
— Роуз проснулась, — сказала Элвин. — Пойду проведаю.
Она ушла с Катариной, а Уилл подошел к окну. Внизу на улице двое стояли разговаривали, кутаясь в плащи. Эта зима выдалась суровой, и даже сейчас, в разгар весны, было по-прежнему прохладно. Весь февраль почти без остановки шел снег с дождем, а в марте с моря подули сильные ветры. И повсюду была сырость и слякоть. В довершение на город и окрестные поселения напала лихорадка, унесшая жизни больше сотни детей. Не обошла она и Роуз. Девочка проболела несколько недель. Уилл и Элвин в отчаянии думали, что потеряют ее. Это время оказалось самым тяжелым в жизни Уилла. По ночам он вскакивал с постели и мерил шагами свои покои в Темпле, думая о дочке, которая лежала совсем недалеко отсюда, в поту и горячке. Ужасно сознавать, что он ничем не способен помочь и что, возможно, утром придет весть о ее смерти. Но Бог был милостив. Роуз пережила худший период болезни и теперь пошла на поправку. К тому же погода становилась мягче, днем сделалось теплее, суше, ночи стали светлее. Но появилась новая тревога. Скоро у стен Акры застучат сапоги тысяч мамлюков, загромыхают колеса осадных машин, загремят барабаны.
Сзади скрипнула дверь.
— Как она? — спросил Уилл, поворачиваясь.
В дверях стояла не Элвин, а Андреас. Уилл коротко поклонился, чувствуя неловкость из-за того, что находился в его покоях. Они неплохо ладили, но с годами ближе не стали. Правда, у них была общая забота, Элвин и Роуз, и потому они всегда чувствовали себя друг с другом свободно.
— Мне пойти подождать на улице? — спросил Уилл по-арабски. Этот язык они оба знали.
— Нет, оставайся. — Андреас махнул рукой и начал рыться в бумагах на столе. — Ты видел Роуз?
— Еще нет. Зайду перед уходом. Элвин говорит, что пока лучше ее не утомлять.
Андреас хмыкнул и продолжил просматривать бумаги.
— Она по-прежнему упорствует?
— Да, Андреас. Мне осталось только ударить ее чем-нибудь по голове и затем погрузить на корабль.
Андреас чуть улыбнулся.
— Она упрямая, это точно. Мне тоже не удалось ее уговорить. — Он посмотрел на Уилла. — Она остается здесь из-за тебя. Ты это понимаешь?
— Понимаю, но она боится и за Роуз. Говорит, что ваш лекарь не советует трогать сейчас девочку.
— Да, решиться очень трудно. На мой взгляд, гораздо безопаснее отправиться в море, чем оставаться и ждать, что станет с Акрой. Я слышал, у султана Халила войско в двести тысяч. Я не воин, но и то могу видеть, что такой силе противостоять невозможно. — Андреас помолчал. — Да, коммандор, преданная тебе досталась жена.
— Слишком преданная, — ответил Уилл. — Я не хочу, чтобы ради меня она жертвовала жизнью. Им надо уезжать.
— Любовь часто неразумна. — Андреас собрал бумаги. — У меня остается здесь друг, который согласен взять их на свой корабль, если город не выдержит осаду. Думаю, они успеют добраться до гавани. А в Венеции я о них позабочусь, пока ты пришлешь весть. — Он помолчал. — Коммандор, когда начнется осада ты, конечно, будешь занят, но проследи, чтобы они вовремя попали в порт. — В коридоре раздались шаги, и Андреас замолк.
Вошла Элвин. Улыбнулась им обоим и посмотрела на Уилла.
— Я сказала Роуз, что ты придешь.
Уилл кивнул Андреасу и последовал за ней вниз по винтовой лестнице.
Роуз лежала закутанная в большое шерстяное одеяло. Золотистые волосы разбросаны по подушке. Худенькая, бледная. У него сжалось сердце. Он ожидал, что она выглядит лучше.
— Роуз. — Уилл согнулся над постелью.
Девочка приоткрыла глаза.
— Отец. — Она попыталась сесть.
Уилл нежно положил ей руку на плечо.
— Не надо двигаться, любовь моя. Я просто зашел поцеловать мою красавицу дочку. А потом ты поспи. Тебе надо набираться сил.
— Скажи Катарине, чтобы она не уходила, — слабо произнесла Роуз. — Я хочу поговорить с ней.
Уилл погладил ее волосы.
— Ты еще поговоришь с Катариной, когда поправишься. И чем больше будешь спать, тем скорее это случится.
— Ты обещаешь?
Уилл улыбнулся и приложил руку к сердцу:
— Клянусь.
Уголки рта Роуз дрогнули.
— Я принимаю твою клятву.
Уилл продолжал гладить волосы дочки, пока ее веки не сомкнулись. Спина затекла от неудобной позы, но он не шевелился.
Элвин тронула его за плечо.
— Тебе нужно идти в прицепторий.
Уилл наклонился, поцеловал щеку дочери и встал. Элвин вышла его проводить.
Он поймал ее руку.
— Друг Андреаса согласился взять тебя на корабль, если мамлюки пробьют нашу оборону.
— Я знаю.
— Вы должны с ним отплыть непременно. Ты поняла?
Элвин отвернулась.
— Да.
Уилл притянул ее к себе.
— Все будет хорошо. Я обещаю.
Они стояли долго, не в силах разомкнуть объятия. Затем, держась за руки, спустились вниз. В прихожей у мешков и ящиков ждала Катарина.
— Отец отправляет нас на первом корабле. Джованни и дети ждут на улице. — Она посмотрела на
