— Зачем ты пришел?
— Нужно поговорить. — Робера удивил тон старого товарища и недовольство во взгляде.
— Уже поздно.
— Да, но я увидел свет в твоем окне и решил, что ты не спишь. — Робер помолчал, наблюдая, как Гуго раскладывает бумаги, переворачивая их надписями вниз. — Тебя очень трудно застать одного.
Гуго бросил взгляд на Робера.
— Понимаешь, трудно управлять орденом одному.
— Есть вести от великого магистра? — спросил Робер.
— Когда пал Руад, — проговорил Гуго с горечью, — я молился, чтобы на этом закончился его бесплодный Крестовый поход, но он по-прежнему сидит на Кипре и каждый месяц просит посылать рыцарей, коней и денег. Все для его войны. — Инспектор возвысил голос. — Я не устаю ему повторять, что мне здесь тоже требуются люди. Как он не видит этого? Англия и Шотландия все воюют, и во Франции положение тревожное: бунты, стычки, вражда с Римом. Я писал ему — мне тоже нужны люди и деньги, иначе нас просто раздавят. Почему он не понимает? — Гуго опомнился, что сказал лишнее, и резко замолк. Затем устало проговорил: — Послушай, брат, сейчас поздно. Давай скорее закончим. Что у тебя?
— Я хотел узнать, — осторожно ответил Робер, — занимался ли ты делом, о котором я говорил тебе в начале года? — О слухах, связанных с посвящением в рыцари.
Гуго тяжело вздохнул.
— Я еще тогда сказал тебе — скорее всего это просто праздные домыслы сержантов.
— Все равно, я думаю, надо проверить. Слухи тревожные и должны быть прекращены. И без того о Темпле в народе ходят разные фантастические выдумки. И насчет посвящения в рыцари — тоже. Зачем нужно давать повод думать о нас что-то нехорошее.
— Ты прав, и твоя бдительность заслуживает похвалы. Но я все проверил и ничего не нашел.
— Совсем ничего? Откуда же тогда слухи?
— Брат, у меня действительно дел по горло. Неужели я должен заниматься такими пустяками? Мало ли кто что болтает! — Робер собрался возразить, но Гуго поднял руку. — Все, разговор окончен. Я еще немного поработаю.
— Но может быть, если ты позволишь мне…
— Я сказал — все! — рявкнул Гуго, стукнув кулаком по столу. — Теперь оставь меня!
Стиснув зубы, Робер поклонился и покинул покои инспектора. Гуго не хочет с этим возиться, а у него самого возможностей было мало. По дороге к себе в солар, ежась под холодным ночным ветром, он почти убедил себя в правоте инспектора. Нельзя же относиться серьезно к выдумкам сержантов.
26
С Гаронны дул сильный ветер. Обжигающий и неприятный. Королевский гвардеец отвернул лицо.
— Еще долго, Жиль?
— Спускайся, Понсар, — проворчал командир и пнул товарища по ноге, заставляя спрыгнуть. — Ты что, хочешь, чтобы тебя увидели?
— Как они могут оттуда увидеть?
— Да не они, идиот. — Жиль сердито показал на купу деревьев вдалеке, где два коня щипали тронутую морозом траву. Рядом человек ходил по кругу, видимо, пытаясь согреться. — Он.
Понсар перевел взгляд с человека на небольшой белый домик на холме.
— Мы сидим здесь уже бог знает сколько. Зачем? Может, он навещает какого-то дальнего родственника? — Гвардеец недовольно вскинул широкие плечи. — У него их полно здесь в округе.
— Тогда почему тайком? Почему никто, у кого мы спрашивали, не знает, к кому он туда ходит? — Жиль сосредоточенно вгляделся в дом на холме. — Нет, он что-то скрывает.
Понсар улыбнулся:
— Ты догадываешься что?
— Есть подозрения.
— Смотри. — Понсар толкнул локтем Жиля. — Это он?
Жиль кивнул:
— Думаю, да.
Человек в черной сутане вышел, недолго поговорил с кем-то стоявшим на пороге и, отворачиваясь от ветра, начал спускаться по дорожке к тому месту, где паслись кони. Здесь он с помощью слуги взобрался в седло.
Жиль повернулся.
— Зови остальных. Пойдем посмотрим, кого там прячет архиепископ.
Пятеро гвардейцев подождали, пока Бертран де Гот исчезнет из виду, и незаметно подкрались к дому. Жиль выхватил меч.
— Вы, двое, оставайтесь здесь. Следите, чтобы никто не выскочил.
Гвардейцы встали на страже, а Жиль направился к входной двери. Сзади Понсар и еще один. Чуть помедлив, он постучал.
В доме раздались шаги, скрипнул засов дверь отворилась. В проходе показалась миловидная девушка. Жиль улыбнулся, его подозрения подтвердились. Девушка удивленно уставилась на его ярко- голубую тунику, выглядывавшую из-под плаща, затем на меч, и ее глаза расширились от страха. Жиль пихнул ногой дверь, оттолкнув девушку назад, и она с криком упала на пол. Жиль быстро ее поднял и, схватив за горло, притянул к себе.
— Да. Он с тобой наверняка чувствует себя на седьмом небе и… — Жиль не закончил. В прихожей появилась еще одна женщина. Полная и немолодая.
— Кто ты, и что тебе нужно? — твердо спросила женщина без страха в голосе.
— Я пришел спросить, — ответил Жиль, — зачем архиепископ Гот ездит в дом у черта на рогах. С кем из вас он спит? Может быть, с обеими?
Широкое лицо женщина покраснело.
— Как ты смеешь! Архиепископ Гот благородный, уважаемый человек. Он знает мою семью многие годы. Я хвораю уже несколько лет, и падре по доброте своей приходит сюда слушать мои исповеди.
Жиль грубо рассмеялся.
— А ты горазда врать, старуха. — Он сильнее сжал горло девушки. — Говори, с кем он здесь видится! Говори правду, или я сломаю тебе шею.
— С мадам Элоизой! — выпалила несчастная девушка тонким сдавленным голоском. — С мадам Элоизой.
— Молчи, Мари!
— Нет, Мари, продолжай, — потребовал Жиль, не отпуская ее горло. — Где эта Элоиза?
— Умерла, мсье. Умерла много лет назад.
Жиля окликнул один из гвардейцев, оставшихся сторожить во дворе. Под мышками он нес двух брыкающихся мальчиков.
— Вот, убегали, и мы их поймали.
— Нет! — Полная женщина ринулась вперед с искаженным ужасом лицом.
Жиль повернулся к ней.
— Почему Гот приходит сюда? Отвечай!
Мальчики завопили во все горло.
— Повидаться с сыном, — выпалила женщина, падая на колени. — Прошу тебя! Не обижай их!
Жиль внимательно рассмотрел плачущих детей и сразу отверг коренастого постарше, явно похожего на полную женщину. А вот другой, темноволосый, до странности напоминал архиепископа.
