Германии был создан дипломатический корпус для работы в нужном направлении. Теперь что касается географического положения Германии. Навязчивая идея о грозящем ущемлении Германии являлась, фактически, источником силы; все, что было необходимо, так это разумная политика в Центральной Европе. Шлифен считал, что Англия может стать самым могущественным врагом Германии, и не понимал, зачем беспричинно провоцировать ее. Но если такие мысли и посещали Шлифена, он не считал себя вправе произносить их вслух. Они лежали вне сферы его компетенции.
Это была позиция человека, посвятившего себя исключительно сфере военного искусства. Шлифен был первым и, возможно, самым серьезным военным специалистом угасающей Пруссии. В любой час, будь то раннее утро или поздний вечер, его можно было застать за работой. Позже, когда никто уже не слушал его, эту стареющую фигуру окутала трагическая атмосфера. Мы помним, как он перелистывал страницы истории в отчаянной надежде убедить себя и мир, что сможет найти спасительную формулу, формулу, которая будет гарантировать победу над всеми противниками. Он с ужасом в сердце наблюдал за тем, что происходит с его страной и с династией, которой честно служили он и его предки.
В 1909 году (когда умер Шлихтинг, забытый всеми и в разладе с миром, который он больше не понимал) Шлифен сделал попытку в «Deutsche Revue», имевшем широкий круг читателей, нарисовать картину современной войны. Он написал о Германии, окруженной китайской стеной. Французские крепости загородили пространство от Арденн до острова Джура (в Шотландии). Бельгийские крепости закрыли проход через реки Самбра и Мез. На востоке исходила угроза от русской системы крепостей, окруженных реками и болотами. Дания превратила Копенгаген в огромный армейский плащ. Италия построила укрепления на границе с Южным Тиролем. Если когда-нибудь опустятся разводные мосты этих крепостей, то миллионная армия хлынет в Центральную Европу. Кошмар! Единственная надежда на мир заключена в экономической интеграции держав и в том, что все династии боятся революции. Основная мысль заключалась в том, что вражеская коалиция готова.
Единственное, что, по мнению автора, могло спасти Германию, так это правильное развертывание сил. Он нарисовал образ будущего командующего, находящегося вдали от линии фронта в окружении карт, телефона и телеграфа. Картину дополняли штабные офицеры в автомобилях и на мотоциклах, которые поддерживали связь командующего с армиями. Он предвидел потенциальные возможности аэросъемки с самолета и аэростата. Он показал себя истинным пророком. Единственное, в чем он ошибался, это в том, что война будет недолгой и что одно гигантское сражение решит исход дела.
В 1912 году он по-прежнему занимался теоретическим планированием, и, придя к осознанию крепнущего наступательного духа во Франции, начал развивать идею о наступлении по всей линии фронта от Бельгии до Швейцарии. Даже в смертный час «великий план» занимал все его мысли. «Позаботьтесь об укреплении правого фланга» – были его последние слова.
Глава 7
ВОЙНА БЕЗ ГЕНЕРАЛОВ
Мольтке-младший и Фалькенхайн. 1906–1916
Когда 1 января 1906 года Мольтке-младший несколько неуверенно принял руководство штабом, в котором его дядя служил с такой безупречностью, Европа выглядела довольно мрачно. История уже столкнулась с первой русской революцией, а марокканский кризис осложнил франко-германские отношения. Мольтке-младший, родившийся в 1848 году, с 1882 года служил адъютантом у дяди, а при новом императоре командовал различными гвардейскими полками. В то время много значила эффектная внешность, а Мольтке-младший к тому же имел очаровательные манеры. Он пользовался благосклонностью императора, который послал его в качестве личного представителя в Россию на коронацию Николая II и в Испанию на коронацию Альфонсо XIII.
Светские манеры в какой-то степени способствовали продвижению Мольтке-младшего. Как-то кронпринц сравнил его с Бенедеком и, как мы понимаем, попал в точку. Шлифен учил, что генералами рождаются, а не становятся. Мольтке-младший не считал, что родился генералом. Кроме того, как это часто происходит с теми, кто наследует великую фамилию, Мольтке-младший тяготился оказываемыми ему почестями. И в этом нет ничего странного, поскольку по натуре он был человеком застенчивым. Он много читал, причем его литературные вкусы отличались разнообразием. «Фауст» Гете сопровождал его во всех поездках. Женитьба на дальней родственнице, женщине разносторонне развитой, правда, излишне интересующейся восточными религиями, расширила круг его интересов.
Супруги с большим интересом относились к гипнозу и одно время увлекались углубленным изучением христианства. Мольтке-младший был на удивление плохим всадником. Во время штабных поездок верхом он так часто падал с лошади, что не было смысла делать ему замечания.
При всем интеллектуализме его взгляды отличались удивительным простодушием. Он мучительно боялся революции, и это заставляло его отчаянно цепляться за убеждение, что прусская армия и прусский офицерский корпус были своего рода духовной цитаделью и гарантией священного порядка. Он мирился с враждебностью со стороны Франции и России, а его мнение об Англии не шло дальше избитых фраз о вероломном Альбионе, лицемерных лавочниках и предполагаемых интригах Эдуарда VII.
Политические взгляды Мольке-младшего были столь же наивны. Он считал, что функция дипломата заключается не в том, чтобы избежать войны, а в том, чтобы обеспечить по возможности наиболее выгодное положение своей стране, когда вспыхнет неизбежная война. При всем том он с ужасом думал о грядущей войне и, находясь в унылом настроении, терял веру в возможность победы. Считая, что его способностей хватит для мирного времени, но не достаточно для трудных времен, он частично успокаивал себя тем, что император неоднократно заявлял, что в случае войны он примет на себя командование на Западном фронте.
Но, несмотря на это, он с головой ушел в работу, в значительной степени, чтобы спрятаться от мира, который с каждым годом становился все более вульгарным. Он придавал особое значение ежегодным маневрам; здесь он показывал себя во всем блеске и старался создать условия, приближенные к условиям настоящей войны.
Между тем красное здание на Кенигсплац окружала еще более густая атмосфера секретности, чем во времена Шлифена. Генеральным штабом была предпринята попытка, надо сказать, неудачная, ввести цензуру на все публикации, связанные с военной темой, даже на мемуары известных военачальников. Теперь армии соседей Германии стали объектом особого внимания. Благодаря реформам генерала Сухомлинова русская армия удивительно быстро оправилась от поражения и революции 1905 года. Британская армия сформировала экспедиционные войска, состоящие из шести пехотных и одного кавалерийского дивизионов. Учли, казалось бы, все, но недооценили воинственный потенциал Британской империи в целом и военные мощности Канады, Австралии и Новой Зеландии.
Первое десятилетие XX столетия увидело значительные успехи по совершенствованию вооружения. Франция ввела в боевой состав свои знаменитые 75-мм пушки с противооткатным устройством и телескопическим прицелом для непрямой наводки. Германская артиллерия развивалась практически параллельно французской, но благодаря 75-мм полевым пушкам Франция до 1914 года удерживала военное превосходство. Во всех армиях стали вводить мотоциклетные и автомобильные подразделения, изыскивать новые возможности гелиографа, телефона и телеграфа, экспериментировать с дирижаблями и аэропланами. Германская военная авиация прилагала все усилия, чтобы использовать дирижабль графа Цеппелина в военных целях. Но когда в 1909 году Блерио перелетел через пролив Ла-Манш, Мольтке- младший понял, что самолет имеет значительно большие возможности, чем дирижабль.
Как ни странно, но начальник Генерального штаба не решал эти вопросы, поскольку вопросы вооружения являлись прерогативой военного министерства, этого оплота консерватизма. Консерватизм привел к ожидаемым последствиям. Французский Генеральный штаб делал все возможное для использования технических достижений в военных целях. Франция первой сформировала подразделения авиации, французская автомобильная промышленность выпустила первую бронемашину, а Берлин все медлил и сомневался. Когда три экспериментальных образца бронемашин, оборудованных пулеметами, появились на маневрах 1908 года, никто не понимал, что с ними делать.
Развитие военных отраслей Франции и России заставило Мольтке-младшего пересмотреть планы предшественников, но это в полной мере характеризует его методы, он привлек для консультаций только фон Штейна, первого обер-квартирмейстера, не воспользовавшись услугами других обер-квартирмейстеров. Вероятно, опасаясь утечки информации.
