Соблюдая почти полную секретность, Мольтке-младший пришел к жизненно важному решению. Начальник австрийского Генерального штаба Конрад фон Генцендорф отчаянно пытался добиться одобрения относительно большого наступления на востоке, но Мольтке-младший слишком хорошо помнил о неудаче, постигшей Наполеона. Его сбивала с толку идея о быстрой победе на западе. Однако в отличие от Шлифена он не хотел рисковать и придерживался мнения, что Эльзас и Верхний Рейн не следует оставлять без прикрытия. На это у него были причины. Мощная французская армия вполне могла нанести удар по Южной Германии. Кроме того, штабные специалисты, вроде Гронера из железнодорожной секции, откровенно беспокоились о саарском угле. Исходя из этих соображений план Шлифена был подвергнут серьезной переработке. Это был роковой шаг. Но Мольтке ухватился за «западный» вариант, и планы наступления на восток были отложены до лучших времен.
Международное напряжение нарастало. В 1908 году Австрия заняла Боснию и Герцеговину.
Стоит упомянуть и о двух внутренних кризисах: скандалы, связанные с именем Эйленбурга (гомосексуальные отношения в высших придворных кругах), и письмо в «Daily Telegraph». Шум, поднятый в прессе и парламенте, ясно показал императору, что ему уже никогда не восстановить доверие широких народных масс. С этого момента он принял решение возложить ответственность за ведение грядущей войны на начальника Генерального штаба. Еще один роковой шаг. Повторялась ситуация 1806 года; лица, ответственные за ведение войны, начали тем или иным образом выходить из дела. Глава военного кабинета Гальсен-Геселер умер от удара. При его преемнике фон Люкере кабинет опустился на уровень простого дополнения ко двору. Министерство не слишком занималось административными вопросами и проблемой проведения сметы на армию через рейхстаг. Генеральный штаб, высший планирующий армейский центр, по-прежнему окружала атмосфера тайны; для народа он олицетворял все достоинства старой армии. В действительности Генеральный штаб пребывал в опасной изоляции, а его начальника мучили тяжелые предчувствия.
В 1911 году произошли события в Агадире. По мнению Мольтке-младшего, «Пантера» внесла ясность в ситуацию, и он был целиком и полностью за продолжение решительных действий. В случае неудачи он грозился уйти в отставку. Горячность проявлялась по мере прояснения будущих событий.
В 1910 году Генеральный штаб в качестве темы военной игры выбрал высадку стотысячной британской экспедиционной армии в порту Эсбьерг на полуострове Ютландия. Уже было понятно, что не стоит рассматривать возможность вторжения Англии через Данию; в любом случае британская экспедиционная армия двинется через Бельгию или Северную Францию. Тем временем Франция изо всех сил наращивала военное превосходство. Она ввела трехлетний срок службы в армии. Военные расходы на душу населения во Франции по отношению к Германии были примерно как три к двум. Выдающиеся военные деятели Франции и России присутствовали друг у друга на маневрах. Во Франции появились весьма интересные военные публикации. В «Nos Frontidres de l'Est et du Nord» генерал Мэтрот предупреждал соотечественников о возможном нападении через Бельгию, а генерал Маллетерре обращал внимание на «брешь» в Арденнах. В Германии в связи с арестом большого числа шпионов создалась взрывоопасная обстановка, а в Австрии полковник Редль, начальник штаба пражского армейского корпуса, был застигнут при передаче австрийских планов развертывания русской секретной службе.
Еще одной стадией на пути к войне явились Балканские войны 1912-го и 1913 годов, в очередной раз поднявшие вопрос о стопроцентном использовании закона о всеобщей воинской повинности. В период с 1905-го по 1911 год произошло существенное увеличение пулеметных расчетов, инженерных подразделений, транспортных и авиационных формирований. В 1906 году обучение пехоты велось уже по новым правилам с учетом изучения опыта, полученного во время Англо-бурской и Русско-японской войн, опыта, который в 1910 году послужил основанием для введения серой полевой формы. Однако все эти меры не затрагивали сути военной проблемы. Десятки тысяч рекрутов из-за отсутствия необходимых условий для подготовки не могли поступить на службу в армию, в то время как во Франции призыв охватывал все слои населения.
В 1911 году у Мольтке-младшего развился хронический тонзиллит. Он был вынужден взять отпуск по болезни. Состоялся серьезный разговор о выходе в отставку. На этой стадии внимание на себя обратил человек, до того пребывавший в относительной неизвестности. Речь идет о подполковнике Людендорфе, главе второго отдела («германского»), в который входил отдел развертывания. Как уже говорилось, Людендорф был сторонником войны в ее так называемой «естественной форме». Декларируя, что является продолжателем Клаузевица, он, фактически, опровергал его, развивая теорию, согласно которой война не являлась инструментом политики. По мнению Людендорфа, политика – часть войны. Жизнь народов, по сути, всего лишь биологическая борьба, и вполне логично, что Людендорф, вдохновленный примером Франции, испытывал чуть ли не преклонение перед массовой народной армией. Шлифен стремился компенсировать недостаточную в численном отношении армию увеличением мобильности и способностью быстро приспосабливаться к обстановке. Людендорф был сторонником более прямых, даже жестоких мер. Он был готов бросить на чашу весов весь потенциал германской нации. Число призванных во французскую армию составляло восемьдесят два процента от всех годных к службе, а в Германии – только пятьдесят два процента, и это несмотря на то, что Германия значительно опережала Францию по ежегодной рождаемости. В 1912 году не прошли обучение порядка пятисот сорока тысяч номинально военнообязанных. Людендорф был уверен, что способен изменить ситуацию.
Преследуя свои цели, Людендорф изложил требования устами Мольтке-младшего, который полностью доверял ему. Строго говоря, подобные вопросы находились в ведении военного министерства, поскольку, прежде всего, были связаны с увеличением финансирования. Поэтому Людендорф решил пойти по стопам Вальдерзе и приступил к работе над общественным мнением.
Для этой цели он использовал Кейма, вышедшего в отставку генерала, имевшего отношения с Классом и его пан-германцами и уже доказавшего свою полезность в этом отношении при Вальдерзе. Природа связи Генерального штаба с пангерманским течением требует тщательного рассмотрения. Позже мы еще вернемся к этой теме.
В 1912 году Кейм сумел вызвать к жизни Пангерманский союз (Wehrverein), представлявший интересы господствующих классов страны, особенно рейнско-вестфальской тяжелой индустрии и прусского юнкерства. В том же 1912 году было получено разрешение на формировании двух новых армейских корпусов, увеличение численности тяжелой и полевой артиллерии и авиационных отрядов. Теперь армия насчитывала сто семнадцать тысяч человек. Расходы возросли до миллиарда марок. Людендорфу этого было мало. Он настаивал на формирование трех новых корпусов в 1913–1914 годах. Начальник главного военного департамента военного министерства генерал Ванд ель высказал мнение, что назойливость Людендорфа в конечном итоге приведет к революции.
Очень важное замечание, показывающее, что легендарное всемогущество Генерального штаба, о котором столько говорилось, существовало в основном в воображении его врагов. Фактически военный министр генерал фон Гееринген был против поспешного увеличения штата личного состава из-за боязни снижения уровня обучения. Существовала серьезная оппозиция в рейхстаге и даже в самом Генеральном штабе.
Подобная враждебность имела весьма конкретные результаты. В Генеральном штабе было принято, что в военное время руководитель сектора развертывания становится основным советником начальника штаба. Людендорф мечтал об этом моменте, но в январе 1913 года его сняли с должности, как «неудобного», и отправили командовать полком в Дюссельдорф. Вопрос об увеличении численности армии замер на мертвой точке.
В этом эпизоде поражает удивительная несогласованность в действиях властей, которых, казалась бы, должна была объединить перспектива надвигающейся войны. Армия и военно-морское министерство, формулируя свои требования, действовали абсолютно разобщенно. В дальнейшем военно-морской флот даже откажется обмениваться с Генеральным штабом разведывательными данными. Можно предположить, что к настоящему моменту канцлеру уже было известно о намерении двигаться через Бельгию, но он не стремился обсудить этот жизненно важный вопрос с Мольтке-младшим. Отсутствие несогласованности наблюдалось и между штабами Двойственного и Тройственного союза, отношения участников которых были омрачены недоверием. Начиная с боснийского кризиса 1908 года австрийский начальник штаба заверял,
