генерал фон Люнкер сообщил Мольтке-младшему, что его величество понимает, что начальник штаба слишком болен, чтобы руководить проведением операций, и в качестве его преемника назначает военного министра фон Фалькенхайна. Довольно странно, но Мольтке-младший цеплялся за свой пост, который так не хотел принимать. Вместе с Фалькенхайном он пошел к императору и объяснил, что создастся плохое впечатление, если сразу же после отступления будет снят с должности начальник Генерального штаба. В таком случае, ответил император, Фалькенхайн будет генерал-квартирмейстером, но фактически станет выполнять работу начальника штаба. Фалькенхайн возразил, что готов руководить операциями только в том случае, если ему будет предоставлена полная свобода действий. Мольтке-младший согласился, но позже объяснял, что очень страдал в последующие недели. Утратив влияние, он сумел уговорить императора позволить ему помочь генералу фон Беселеру в осаде Антверпена. В конце октября резко ухудшилось состояние его здоровья, и он обратился с просьбой об увольнении. Однако к концу году состояние здоровья улучшилось, и Мольтке-младший занял должность заместителя начальника штаба в Германии. Так закончилась карьера еще одного фаворита из длинного списка фаворитов императора.
Эриху фон Фалькенхайну было пятьдесят три года, когда он сменил Мольтке-младшего на должности начальника Генерального штаба. Фалькенхайн происходил из старой офицерской семьи, окончил кадетскую школу, служил военным инструктором в Китае, в качестве штабного офицера в дальневосточном экспедиционном корпусе и в Генеральном штабе. В 1913 году он был назначен военным министром. Это был первый случай, когда руководство Генеральным штабом и военным министерством осуществлял один человек. Фалькенхайн сильно отличался от Мольтке-младшего. Возможно, он был не столь образован, как Мольтке-младший, но зато наделен ясным и энергичным умом. Многим он представлялся «сильным человеком», и на него возлагали надежды.
Для Фалькенхайна, как и для многих, некий Большой План был последним словом военной мысли, и, получив должность генерал-квартирмейстера, Фалькенхайн первым делом решил воспользоваться чем-то вроде плана Шлифена между Верденом и Камбре. Однако в этом случае пришлось бы временно уступить часть территории в другом месте, но Таппен ни за что бы не отдал даже дюйм земли. Кроме того, заканчивались боеприпасы и продовольствие. Фалькенхайну так хотелось отказаться от навязанного боя и занять укрепленную позицию по линии Ньон – Реймс-Верден! Началась позиционная война, которой так страшился Шлифен и которую предсказывали Бернарди и другие военные писатели. Германия превратилась в осажденную крепость.
Молниеносность, которая, согласно Шлифену, должна была принести победное окончание войны, была утеряна, и профессиональные солдаты Германии устремили взгляд на грандиозное сражение между Шельдой и Вогезами. Судьба распорядилась иначе. Повторение совершенной битвы в Каннах, о которой грезил Шлифен, должно было произойти на востоке.
8-я армия Притвица, как мы знаем, предназначавшаяся для защиты Восточной Пруссии, состояла из четырех армейских корпусов, одной резервной дивизии, одной кавалерийской дивизии и нескольких соединений ландвера. На севере против них выступала армия Ренненкампфа, а на юге армия Сазонова. Конрад фон Хетцендорф перешел в наступление в Галиции и попытался оттеснить врага за Буг и Вислу в Польшу, но после нескольких обнадеживающих успехов попытка сорвалась. Австрийское наступление в Сербии постигла та же участь. Мольтке-младший раньше других осознал возможную перспективу заключения сепаратного мира между Россией и Австрией, перспективу, усугубляющуюся тем фактом, что новые армейские корпуса из Туркестана, Сибири и Кавказа стягивались в Восточную Польшу, образуя мощный ударный кулак. Теперь, в связи с несогласованностью действий армии Притвица и когда австрийцам плохо пришлось в Галиции, возросла опасность, что весь фронт от Луцка до Катовиц вскоре откроется для наступления русских.
Мольтке-младший подумал о Людендорфе, чей авторитет достиг невероятных высот после победной битвы в Льеже. 22 августа он вызвал Людендорфа. Исходя из «государственных соображений», сказал Мольтке-младший, Людендорф должен отправиться на восток. Притвиц и его начальник штаба сняты с постов. Мольтке-младший хотел на их место поставить Пауля фон Бенекендорфа и шестидесятивосьмилетнего фон Гинденбурга, который одно время командовал 4-й армией, а на данный момент, уйдя в отставку, жил в Ганновере. Мольтке-младший телеграфировал Гинденбургу, спрашивая, готов ли он немедленно приступить к выполнению важного задания. Старик лаконично ответил: «Готов». Людендорф поехал на восток через Ганновер и сел в поезд, который вез нового командующего в Мариенбург. Эти двое были пока еще незнакомы.
В своих воспоминаниях Гинденбург сравнил отношения с Людендорфом со счастливым браком, но эти воспоминания преследовали определенную цель. Они писались в расчете разжечь патриотизм у молодежи побежденной Германии, и поэтому Гинденбург позволил себе некоторые преувеличения. На самом деле отношения между ними были довольно сложными. Людендорф очень переживал, что Гинденбургу ставились в заслугу их общие победы. Их отношения даже отдаленно не напоминали отношения, связывавшие Блюхера и Гнейзенау.
Когда 23 августа Гинденбург и Людендорф приехали в Мариенбург, они увидели огромное количество людей и техники. Это была германская армия, отступающая к Висле. Самсонов угрожал отступлению, а вот Ренненкампф не спешил развивать свой успех. Людендорф и Гинденбург приняли чрезвычайно смелое решение. Они оттянули части, стоявшие перед Реннекампфом, оставив кавалерийский заслон, чтобы скрыть отступление, и бросили все силы на защиту находящегося в угрожающем положении фланга. Они хотели окружить Самсонова и, разделавшись с армией на Нареве, направить войска для нанесения уничтожающего удара по Ренненкампфу. Реальность плана подчеркивалась тем фактом, что эти две русские армии были разделены Мазурскими озерами. Французские и германские критики, имея в виду принятое в данном случае решение, назвали Людендорфа азартным игроком. Ничего подобного. Оперативные методы Генерального штаба не имели ничего общего с азартными играми, а Людендорф был воспитан в традициях Генерального штаба.
Первые бои произошли 26 августа, и примерно тогда же Ренненкампф принял решение пробиваться к Кенигсбергу. Но Ренненкампф был излишне медлителен, и между 27 и 30 августа судьба Самсонова была решена. Самсонов застрелился, когда понял, что оказался в безвыходной ситуации. Немцы захватили тринадцать генералов, девяностодвухтысячную армию и триста пятьдесят орудий. Людендорф назвал эту битву «сражением при Танненберге», такое же название носит битва, состоявшаяся в 1410 году, в которой польский король Владислав II Ягелло и великий князь литовский Витовт разгромили Тевтонский орден (Грюнвальдская битва).
Хотя блестящая победа при Танненберге затмила даже битву при Седане, она всего лишь стабилизировала обстановку на Северо-Восточном фронте. Просто одна из побед в войне, идущей на нескольких фронтах одновременно. Неудача заключалась в том, что два корпуса (которые не просили ни Гинденбург, ни Людендорф и которые были так необходимы на западе) появились слишком поздно, чтобы принять участие в сражении. 9 сентября немцы одержали еще одну победу, теперь на Мазурских озерах, над Ренненкампфом. Однако в Галиции австрийская армия потерпела поражение. Кольцо войны, ведущейся на многих фронтах, сжалось вокруг Германии.
На западе Фалькенхайн все еще не желал отказываться от традиционной стратегии окружения. Германский правый фланг, если можно так выразиться, завис в воздухе, и еще существовала возможность вернуть себе инициативу. Британскую экспедиционную армию можно было отрезать от баз на Ла-Манше, обойти врага с фланга и нанести удар. Несмотря на победы на востоке, внимание Фалькенхайна по-прежнему было приковано к западу.
Четыре резервных корпуса волонтеров были более или менее готовы к военной службе. Это был цвет образованной молодежи Германии, основной источник пополнения офицерского корпуса. Резервисты, словно дрова в огонь, были брошены в новое сражение. В октябре эти молодые, наскоро обученные части перешли через Изер в районе Остенде– Менен – Ипр. Враг предпринял максимум усилий, чтобы сдержать смертельный натиск. Можно сказать, что британцы, оказавшись в безвыходном положении, продемонстрировали характерную для них твердость. Затем произошло то, чего никак не ожидал Генеральный штаб. В Северной Франции появились индийские войска. Канада, Австралия и Новая Зеландия немедленно сформировали добровольческие части для оказания помощи Антанте. В начале ноября германское наступление захлебнулось в море крови. В одном из германских полков сражался в ту пору никому не известный доброволец. Его звали Адольф Гитлер.
