уровень отдаваемых приказов был чрезвычайно низок (виной тому «недисциплинированность ума» Гитлера), хотя со времен Гнейзенау четкие, осмысленные приказы были источником гордости прусской армии. Однако следует заметить, что неопределенность формулировок этих «гибких приказов» зачастую позволяла командующим принимать собственные решения. Гитлер, сам того не ведая, предоставлял командующим определенную свободу действий, поскольку приказы можно было трактовать по- разному.
Война выходила на тот уровень, когда, казалось, уже не существовало никаких ограничений. 18 октября Гитлер издал приказ, что все диверсанты и парашютисты, захваченные в немецком тылу, должны быть расстреляны. С другой стороны, партизанская война на Балканах и, особенно, в Советском Союзе приобрела такой небывалый размах, что поставила под угрозу систему снабжения армии. Партизанская война была ответом на расстрелы заложников, массовую депортацию, голод и разруху. Ужасы, творимые нацистами, вся система террора, противоречащая офицерским традициям, не могла не оказать влияние на офицерский корпус. Одним из самых страшных преступлений нацистов было истребление евреев Восточной Европы в газовых камерах Верхней Силезии и Польши.
Вскоре Цейтцлер понял, что перед ним стоит неразрешимая проблема. Что делать с главнокомандующим, который, изучив карты Генерального штаба, указывает участки фронта, которые надо выпрямить, поскольку они раздражают его «художественный вкус»? Незадолго до этого Гитлер пришел к мнению, что Цейтцлер никакой не «революционный генерал», тем более когда он отказался от подарка фюрера (Гитлер любил одаривать своих фельдмаршалов, особенно Кейтеля и Клюге).
Но с Генерального штаба нельзя целиком снять ответственность за неблагоприятно складывавшуюся ситуацию. Несмотря на то что при Гальдере большая часть высокопоставленных офицеров поняла несостоятельность Гитлера как военачальника, Генеральный штаб никогда не оказывал действенного сопротивления. Офицеры твердо придерживались принципа коллективной ответственности, впервые сформулированного Массенбахом, отчаянно цепляясь за раз и навсегда установленные правила. В результате они навлекли на себя позор как исполнители приказов Гитлера.
Вот такое наследство получил Цейтцлер, заняв пост начальника Генерального штаба, и такой была ситуация, сложившаяся в начале зимы 1942 года, когда кампания, против которой Генеральный штаб предостерегал Гитлера, но с планом которой, тем не менее, согласился, привела к катастрофическим последствиям. В одном из последних публичных выступлений Гитлер хвастливо объявил, что немцы уже в Сталинграде и никто и никогда не вернет территорий, по которым ступала нога немецкого солдата.
А в это время в Сталинграде русские все еще оказывали отчаянное сопротивление. Сталинград стал скорее для немцев, чем для русских, вторым Верденом, уничтожившим две немецкие армии. Летняя кампания была успешнее, но не принесла решающей победы. Можно с уверенностью сказать, что Сталинград окончательно разрушил иллюзии и авторитет Гитлера.
На других фронтах складывалась, мягко говоря, неудовлетворительная ситуация. Турция отказалась стать союзником Германии. Наступление на Кавказе зашло в тупик, и Лист попросил разрешить ему начать отступление. Йодль, что было ему несвойственно, лично приехал к Листу, чтобы оценить ситуацию, и был вынужден признать, что главнокомандующий прав. Несмотря на это, в ноябре Лист был снят с поста главнокомандующего и на его место назначен Клейст. В это же время один из командиров дивизии Клейста генерал Шпонек был уволен из армии и заключен в тюрьму за отступление, предпринятое по собственной инициативе. Примерно за год до окончания войны фон Клейста отправили в отставку.
В начале ноября поражение в Эль-Аламейне стоило Роммелю почти всех танков. 8–9 ноября союзники высадились в Марокко, и Роммель оказался зажатым между двух фронтов. Положение итальянцев в Средиземноморье становилось все отчаяннее. Поспешная оккупация Южной Франции, Корсики и Туниса немецкими и итальянскими дивизиями и отправка 5-й танковой армии под командованием генерал- полковника фон Арнима в Тунис не внесла серьезных изменений в сложившуюся ситуацию. Все эти действия привели к еще большему растяжению фронта и отвлечению сил, которые можно было бы с большей пользой использовать в другом месте.
Сталинградская битва вступила в новую фазу. Получив подкрепление, русские, как предсказывал Гальдер, начали наступление на открытый немецкий фланг. После сильной артиллерийской подготовки, введя в бой большое количество танков, советские войска стали продвигаться на юг. Первый удар, нанесенный по 3-й румынской армии, уничтожил ее. 48-й танковый корпус, в который входили одна немецкая и одна румынская дивизия, оснащенный устаревшей, захваченной у французов техникой, не смог оказать должного сопротивления противнику. Гитлер грозился расстрелять командующего армией, уволил его из вооруженных сил, но это не спасло ситуацию. Вскоре весь Донской фронт лежал в руинах; 6-я армия Паулюса (триста двадцать тысяч человек) попалась в ловушку между Волгой и Доном.
Первым порывом Гитлера было забрать 4-ю танковую армию, входившую в группу армий «А», с Кавказа и направить ее на освобождение армии Паулюса, но группа «А» сама находилась в крайне стесненных обстоятельствах. Фон Вейхс, командующий группой армий «Б», и Цейтцлер считали, что 6-я армия должна выбираться из «котла» и пробиваться к немецкой линии фронта, в случае необходимости – оставив тяжелую технику.
Пока армия Паулюса боролась за жизнь в жутких погодных условиях, не менее жестокие бои велись в ставке Гитлера. Генеральный штаб, понимая, что вместе со всеми понесет ответственность за дальнейшее развитие событий, пытался отстоять законное право влиять на принятие решений. Цейтцлер открыто сказал Гитлеру, что это преступление – бросать 6-ю армию в Сталинграде. В ночь на 24 ноября, решив, что ему удалось убедить Гитлера отдать приказ Паулюсу отводить армию, Цейтцлер проинформировал об этом Вейхса. Утром 24 ноября Вейхс принял решение отдать необходимые приказы. Неожиданно поступила директива, строго запрещающая предпринимать какие-либо действия в отношении 6-й армии.
Гитлеру даже не приходило в голову, что 6-я армия может выйти из боя. По его мнению, Паулюс обязан был удерживать свои позиции в Сталинграде; он него зависела судьба Донского и Кавказского фронтов. Авиация понесла серьезные потери, в не меньшей степени пострадал авторитет Геринга, а потому он решил воспользоваться случаем выдвинуться на передний план. Геринг гарантировал, что организует снабжение окруженных войск, обеспечив армию Паулюса всем необходимым. Аргументы Геринга были весомее предложений Цейтцлера. Таким образом, Генеральный штаб проиграл сражение на внутреннем фронте.
Зимой было уволено еще несколько «неудобных» генералов, и в их числе командующие 2-й и 17-й армиями и командующий танковым корпусом фон Витершайм. От попыток помочь Паулюсу с воздуха пришлось отказаться. Боеприпасы, горючее и хлеб в 6-й армии были на исходе. Дело явно шло к концу.
Гитлер решил поручить задачу восстановления Донского фронта и освобождения Паулюса лучшему стратегу Восточного фронта Манштейну. Была сформирована группа армий «Дон» под командованием Манштейна, в которую входили 6-я армия, остатки 4-й танковой армии, 3-я и 4-я румынские армии.
Армии Манштейна сражались в пятидесяти километрах от Сталинграда, но танкам Паулюса не хватило горючего, чтобы соединиться с Манштейном. Все усилия оказались тщетны. Потеряв венгерские и итальянские части, группа армий «Дон» была вынуждена отступить. Такой ход событий усилил отчаянное положение группы армий «А», действовавшей на Кавказе. Вскоре Манштейну пришлось поддерживать Клейста, который начал отступать с Кавказа.
Голод, болезни, нехватка продовольствия истощили силы 6-й армии. У несчастного Паулюса был единственный выход – вопреки приказу Гитлера попытаться вырваться из окружения, то есть совершить шаг, на который его толкали некоторые генералы. Паулюс был первым обер-квартирмейстером штаба и свидетелем бессмысленной борьбы Гальдера за влияние. Кроме того, Паулюс был типичным представителем старшего поколения офицеров Генерального штаба и, как солдат, должен был подчиняться приказам. Его не интересовала политика, но он не мог не понимать, насколько бессмысленно продолжать держаться за Сталинград, от которого сейчас зависела судьба Генерального штаба и всего немецкого народа.
Из-за одного человека, чрезмерно заботящегося о сохранении собственного престижа, следовало пожертвовать целой армией. Эта бессмысленная жертва подтолкнула к решительным действиям военную оппозицию. Бек предложил следующий план. Паулюс попытается выбраться из окружения, и это станет
