На другом конце трубки послышался смешок.
– Ладно, уговорила. Но не раньше чем через полчаса.
Когда Саманта вошла в квартиру своего редактора и хорошей приятельницы, из кухни уже доносился аромат кофе и горячих булочек.
Женщины поцеловались и оглядели друг друга.
– Сэмми, что это с тобой? Ты что, влюбилась?
Саманта залилась пунцовой краской, но все же засмеялась.
– Что, неужели заметно?
– Еще как! Сроду не видела тебя такой. Ты словно светишься изнутри.
– Ладно, признаюсь, влюбилась.
– И кто же он? Я его знаю? Кто-то из наших авторов? Ты с ним на последнем приеме познакомилась, да?
– Успокойся. Нет, не из авторов. Ты его не знаешь. К тому же я на ваши приемы не хожу.
– Ах да, верно. Ну ладно, проходи, садись и рассказывай скорее.
– Подожди, Джин, не спеши. Да и рассказывать пока особенно нечего. Я приехала спросить. Помнишь, ты мне как-то говорила, что, когда была в Чикаго, познакомилась с одной дамой, владелицей художественной галереи?
– Помню, конечно. Элен Стикс. Она как раз примерно через неделю будет проездом у нас в Анджелесе. У нее очередной тур по всей стране, ищет что-нибудь новенькое, оригинальное для следующей экспозиции.
– Не может быть! – ахнула Саманта. – Это судьба!
Она быстро рассказала о том, что увидела на третьем этаже дома Ирвинов, дала Джин их адрес и номер телефона и умолила передать и то и другое Элен.
– Почему бы тебе самой с ней не встретиться?
– Нет, Джин, я не могу. Тому есть ряд причин. Некоторые серьезные. Настолько, что я должна просить, чтобы она не упоминала моего имени. Пожалуйста, Джин, сделай это для меня. Мы с тобой не первый год знакомы, и я никогда ни о чем тебя не просила. Пожалуйста.
– Ну хорошо-хорошо... Не понимаю только, к чему такая таинственность, – пожала плечами Джин, разливая кофе по чашкам.
Саманта взяла теплый круассан, откусила кусочек и застонала от удовольствия. Потом подняла глаза и проговорила:
– Когда придет время, обещаю, что все расскажу. Хорошо, Джин? Честное слово, расскажу, но позже.
– Ну ладно, уговорила. А теперь давай-ка признавайся, как у тебя работа продвигается.
15
– Милли, это я, Стефани. Ответь немедленно, мне необходимо поговорить с тобой. Срочно. Милли, ты дома? Милли! Черт возьми... Учти, если не ответишь, я приеду. Это важно.
– Ну что там еще у тебя? – ответила Милли, снимая наконец трубку.
– Что с тобой? Ты заболела? У тебя странный голос, – обеспокоенно спросила Стефани.
– Нет, не заболела, – раздраженно отозвалась Милли. – Слушай, давай в другой раз поговорим, у меня нет сейчас настроения.
– Прости, подружка, но тебе придется выслушать меня, и сегодня же. Это касается тебя.
– Если это про работу, так плевать мне на всю эту ерунду! – взорвалась Милли. – Пусть выгоняют, невелика потеря! Тоже мне, должность – упаковщица. Да я... да я... – Тут голос ее неожиданно прервался, словно она глотала слезы.
– Сиди дома и никуда не уходи, поняла?! – окончательно распсиховавшись, крикнула Стефани. – Я буду через четверть часа. – Она швырнула трубку, схватила сумку и выбежала на улицу. Уже усевшись в машину, вспомнила о самом главном, вернулась домой и взяла со стола диск. Покрутила в руках, вздохнула, покачала головой. Да, что и говорить, задача перед ней стояла нелегкая. Но решить ее необходимо, чего бы то ни стоило.
– Ну что такое? – недовольно буркнула Милли, встречая Стефани в дверях. – Не могла подождать хотя бы до завтра?
– Милли, детка, что с тобой? Почему у тебя лицо такое? Ты плакала, да?
– Ну и плакала, и что? Хочу плачу, хочу смеюсь. Ни у кого разрешения не спрашиваю.
– Не надо на меня набрасываться, я ничего плохого тебе не сделала. Пойдем сядем, и ты мне все расскажешь.
Она крепко взяла подружку за плечи и подтолкнула в сторону гостиной. Та не сопротивлялась, позволила усадить себя на диван, уткнулась Стефани в плечо и горько, в голос разрыдалась.
– Да что же это такое? Ну не надо, маленькая, не надо. Не плачь так. О господи... – причитала Стефани, не зная, что ей делать. Если Милли сейчас так рыдает, то что же будет потом, после того как она расскажет и покажет то, что привезла?
Она обняла ее и стала покачивать, как маленького ребенка, успокаивающе шепча на ухо какие-то пустяки, но та рыдала все сильнее и сильнее, пока не начала икать. Истерику надо пресекать на корню, это Стефани знала точно. И потому, не колеблясь ни секунды, решительно отвесила подружке пару хлестких пощечин. Та икнула еще раз и обиженно посмотрела на нее.
– Прости, Милли, но тебе необходимо успокоиться и прийти в себя. Пойди умойся холодной водой, а я поищу, что у тебя есть выпить.
Через десять минут они сидели на том же диване перед журнальным столиком, на котором стояли бутылка виски, содовая и стаканы со льдом.
– Ну а теперь говори, почему так рыдаешь. Что стряслось?
Милли сделала глоток из своего стакана, поморщилась и поставила его на место.
– Это Донни. Доналд Мередит. Он пропал, – опустив голову, проговорила она. – Чертов судья вышвырнул его из состава жюри, и с тех пор он больше не появлялся. И не звонил. А я его телефона не знаю. И адреса тоже. Он же меня к себе на машине возил...
– Ах вот оно что, – внезапно более чем прохладным тоном откликнулась Стефани. – А я как раз хотела поговорить с тобой именно о нем.
– О нем? – удивилась Милли.
– Да, о нем. И сразу предупреждаю, разговор будет неприятным.
– Ну конечно, чего же еще от тебя ждать? Обзавидовалась, что мне такая удача в жизни привалила?
– Да уж, удача... Ты, Милли, еще молодая и глупая и в жизни ни черта не понимаешь. Так слушала бы лучше старших, а не лезла очертя голову бог знает куда. Ты хоть раз спрашивала, какие фильмы этот твой продюсер делает, а?
– Не-а, а какая разница? Я в любом согласна сниматься, если получится.
– В любом, да? – Стефани встала, включила DVD-плеер и принесла диск. – Хочешь взглянуть? – И не дожидаясь ответа, нажала воспроизведение.
Круглыми от изумления и ужаса глазами Милли смотрела на саму себя, занимающуюся любовью с Доналдом в той самой его шикарной спальне.
– Достаточно, полагаю. – Стеф выключила плеер и повернулась к подружке. – Ну что, довольна? Вот какие фильмы снимает твой драгоценный будущий работодатель. Порнографические!
– О-откуда... откуда у тебя это? – заикаясь спросила Милли.
– Я наняла детектива, – призналась Стефани, ожидая взрыва, но Милли была настолько потрясена увиденным, что даже не обратила на это внимания. – Тотчас же после нашего прошлого разговора. Я сразу поняла, что он прохвост и непременно втянет тебя в неприятности. Что мне еще оставалось делать, кроме как выяснить, кто он такой? Благо этот детектив мой старый знакомый, так что взял с меня на тридцать процентов меньше, чем с других клиентов. Впрочем, ему потребовалась всего пара дней, чтобы все узнать. Этот Мередит довольно известная фигура в определенной среде, так что...
– И эта... этот диск... этот, который мы...
– Тебе повезло, малышка, ты даже не представляешь, как повезло! Он уже давно сам не снимается, и
