земле, а другие безуспешно бомбардировали камнями шаттлы, попадая в основном по металлическим корпусам. Известие о нападении сенарцев распространилось по округе со скоростью света, я видел людей, бегущих издалека, выныривающих из домов и палаток.
Позднее мы поняли, что случилось: сенарцы тщательно спланировали операцию, прилетели незадолго до начала ночных работ, когда все еще спали. В сумерках они ворвались в женское общежитие, где обошли всех детей, у каждого с помощью иглы взяли кровь и тут же проанализировали ДНК. Матери, естественно, пытались помешать солдатам, но оружия в здании не водилось. Многих женщин ранили, восемнадцать убили. Впоследствии пришлось устроить дополнительные медицинские пункты для помощи раненым, потому что имевшиеся две больницы не справлялись с большим количеством пациентов. Но это было позже.
Знаете, какая первая реакция у меня возникла при виде солдат, копошившихся в окопах под носами шаттлов или падавших на одно колено, чтобы лучше прицелиться и выстрелить в толпу алсиан? Я не думал о раненых, хотя люди передо мной корчились, когда в их тело проникали иглы. Но и не стоял без дела в оцепенении — человек, прибежавший вместе со мной, онемел от ужаса и никак не мог понять, что происходит. Такие вещи меня мало заботили.
Сердце мое застучало в бешеном ритме. Я ощутил странный запах, хоть нос и закрывала маска, непонятный внутренний щелчок. Как будто внезапно вернулся домой. И теперь знал, что делать.
Шаттлы стояли между мной и водой, большинство людей находились на берегу. Итак, я побежал, нет, помчался ко входу в общежитие, стрелой влетел в коридор. Изнутри доносились отголоски криков и редкое шипение выстрелов из иглопистолетов. Некоторые женщины толпились в проходе, одна-две спешили с верхних этажей посмотреть, что случилось.
— Не обращайте пока внимания на то, что творится в пещере, — закричал я. — Они прибыли на шаттлах, для начала надо лишить солдат возможности улететь!
Люди вокруг начали останавливаться и поворачиваться ко мне. Одна женщина, кажется, Дарка или Дарза, взволнованно сказала:
— После прибытия на планету фабрики выпустили несколько иглопистолетов. Они на ферме. По-моему, кто-то уже побежал за оружием.
Из темного зева пещеры все еще доносились крики и звуки битвы. Но наверняка долго продолжаться это не будет, вскоре захватчики выйдут из здания.
— Скорее. — Я схватил женщину за локоть. — Когда принесут пистолеты, расставьте людей около входа. Скажите, чтобы стреляли по шаттлам.
Я как будто зарядил ее энергией, словно ток пробежал через мою ладонь к ее руке. Она коротко кивнула и поспешила к зданиям фермы, сооруженным из обшивки корабля. Остальные смотрели на меня.
— А что нам делать? — спросил кто-то.
— Идем со мной, — скомандовал я, — нужны люди у озера!
Люди помчались следом за мной. Получилась живая цепочка, протянувшаяся по открытой местности от общежития к озеру. Небезопасный маневр. Вспоминая тот момент, я иногда думаю, что следовало бы приказать людям разбиться на небольшие группы, но тогда все мои мысли занимала необходимость собрать всех у воды.
Пока люди бежали, охранники шаттлов начали методично нас расстреливать. Одна из женщин, которая бежала сразу за мной, упала с иглой в голове, другая получила заряд металла в бедро: он прошил ногу насквозь и застрял в тазовой области, высунувшись с другой стороны на полсантиметра.
Раненая упала с криком и осталась лежать: у нее хватило ума слегка зарыться в соль, обеспечить себе хоть какое-то прикрытие. Потом она лежала в больнице в одной палате со мной.
Иглы мелькали в воздухе. Они производят при полете определенный звук, который не скоро позабудешь — сосущий, шипящий. Вы можете рассмотреть что-то вроде мгновенно промелькнувшей сверкающей полоски. Вспышка, запечатлевшаяся в сетчатке глаза. Меня не достала ни одна из игл, но я видел и слышал пару раз, как они проносились над моей головой. Я бежал под огнем противника, в первый раз в жизни, и чувствовал, что правда на моей стороне.
Мы достигли воды и бросились на землю — там, где берег плавно шел вниз к морю. Но холм давал слабое прикрытие, и люди пытались зарыться как можно глубже в соляную дюну. Они разгребали песок над головами и ныряли еще глубже. У всех на лицах читалась откровенная ярость, и никакие маски не могли этого скрыть.
Через мгновение я перестал задыхаться от бега и пополз по-пластунски к толпе.
— Мы должны атаковать, — выдохнул я, — прямо сейчас. Единственный шанс — захватить шаттлы и помешать им улететь. Только так мы сможем выиграть.
Но в суматохе за шумом меня услышали лишь лежавшие поблизости.
Люди кричали и ругались все разом. Некоторые объявляли о нестерпимом желании вышибить мозги сенарцам камнями, один даже начал подниматься на ноги. Другие, менее воинственно настроенные, просто испугались. Я внезапно извернулся, как змея перед укусом, и схватил за ногу встававшего мужчину.
— Нет, нет, — заорал я. — Мы должны атаковать все одновременно, иначе ничего не выйдет!
Я начал отдавать команды людям вокруг, чтобы они передавали информацию остальным по цепочке.
— Когда я встану, встают все. Я бегу вперед — все бегут за мной!
Солдаты расположились в непосредственной близости от шаттлов, и нам оставалось только попытаться выкурить их оттуда. Потом можно убить парочку и захватить оружие — таким образом у нас появится огневая мощь. Другого выхода из положения, кажется, не существовало. План четко выстроился в моей голове, законченный и совершенный, как мелодия.
Я пытался командовать, но ведь никто из толпы не обучался военному искусству. Большинство пришло из любопытства, посмотреть на посадку шаттлов. Некоторые прибежали позже, когда началась битва. Оружия почти ни у кого не было, только соляные камни и инструменты, которые люди прихватили с собой с рабочего места.
Я быстро скользнул обратно к воде и велел остальным помочь мне разобрать один из осмотических контейнеров, покачивавшихся на волнах. Мы выломали из конструкции арматурные прутья и раздали их людям. Суета, крики и всплески воды привлекли внимание еще нескольких алсиан.
— Мы возьмем их шаттлы штурмом, — закричал я, пытаясь выговаривать слова как можно более отчетливо, хотя маска и заглушала голос. — Мы атакуем! Старайтесь бежать вместе. Если растянемся цепочкой, у солдат появится больше мишеней, если нападем сразу — сможем подавить их числом.
Только количество людей имело значение в битве. Но до дальних рядов план донести все равно не удалось. В желудке образовался ледяной комок страха: я боялся, что за мной последуют лишь единицы и нас легко перестреляют. Но заметьте: я не боялся умереть, меня только ужасала мысль, что план провалится. Страх в битве — странная штука. Не верьте, что кто-то остается бесстрастным на войне, большинство солдат ощущают ни с чем не сравнимое волнение, пульсацию во всем теле. Но ужас собственного увечья или смерти сменяется страхом за более высокие материи.
Я уже приготовился встать и кинуться к шаттлам, когда заметил, как люди занимают боевые позиции у входа в общежитие. Двое снайперов устроились за выступами скалы и без промедления начали обстреливать шаттлы. Это вызвало ответный огонь со стороны сенарцев, и вдруг, слыша биение собственной крови, похожее на работу огромного двигателя, я встал. Люди позади меня карабкались наверх, пока все мы не образовали строй. Я поднял арматурный прут и побежал.
Толпа последовала за мной. Впереди простиралось несколько сотен ярдов соляной пустыни, под каблуками хрустел песок. По соли можно бежать, только очень медленно, но мы все же потихоньку приближались к цели.
Я кричал, и все кричали. Многие размахивали импровизированными дубинками и арматурой. Чувствовалось, как стальной прут, наливаясь моим гневом, приобретает способность убивать, становится страшным, смертельным оружием. На самом деле нелепо, когда взрослый мужчина всерьез полагает, то от вооруженного солдата его защитит кусок толстой металлической проволоки, но в пылу борьбы адреналин творит с человеком и не такое.
Люди около шаттла, разрывавшиеся между двумя мишенями отреагировали без былой сплоченности. Некоторые открыли по нам огонь, в воздухе засвистели иглы. Подстреленный человек либо сразу падал на спину, либо заваливался на бок, в то время как ноги еще продолжали бежать вперед.
