– Ладно, слушай дальше. Возможно, дождь шел бы вечно, возможно, ветер никогда не перестал бы дуть. Однако морозы медленно, но верно убирали влагу из атмосферы, и она осела на крайне восточных и крайне западных уступах в виде снега и льда. Там скопилось очень много воды, однако еще большие запасы оказались на грандиозных кладбищах воды на Полюсах, которые были покрыты многометровым слоем льда еще до изменения гравитации. Это были самые холодные части мира, потому что они находились дальше всего от Солнца. Однако до катастрофы Полюса были плоскими, и сила притяжения действовала там так же, как и на всей остальной планете, притягивая людей к земле. Теперь характер Полюсов изменился. На Восточном и Западном Полюсах поток гравитации наименее интенсивный. Перпендикулярный приток силовых линий поля почти нулевой. Это привело к тому, что мощные экваториальные ветры начали срывать снег и лед с полюсов и выбрасывать их в атмосферу, однако со временем в системе начало устанавливаться равновесие. Вода опять начала оседать на Полюсах в виде снега и льда, образовав там огромные запасы влаги. До изменения гравитации наш мир имел почти идеальную сферическую форму, будучи немного приплюснутым на полюсах. Теперь же – и мы убедимся в этом, когда прибудем туда, – существуют два огромных полярных выступа или мыса. В виде льда в этих грандиозных горах содержатся океаны воды. Там, в условиях очень низких температур, сила притяжения минимальна. Земля, до катастрофы имевшая форму апельсина, теперь имеет форму лимона.
– Апельсина? – изумленно спросил Тигхи, совершенно не понимавший, о чем шла речь.
– Апельсином называют фрукты оранжевого цвета, имеющие сферическую форму. Они растут на деревьях. Лимон – тоже фрукт, имеющий такую же форму, как и наш мир. Однако зачем я тебе говорю все это? Для тебя это не имеет значения. Главное, чтобы ты понял, что дождь все же прекратился. Да, он продолжался целое десятилетие, однако из атмосферы было выморожено столько влаги, что воздух постепенно очистился. Погибло не только подавляющее большинство населения мира; вымерли и почти все животные. Однако на некоторых уступах, то здесь, то там, остались козы и овцы, свиньи и коровы, немного домашней птицы. Жизнь начиналась заново. Она бросила уцелевшим вызов. Изменился даже характер атмосферы – она стала совершенно иной.
– Вот как?
– Да, и если раньше атмосфера покоилась на земле, которая служила ей опорой, то теперь она существует сама по себе. Однако днем она нагревается и начинает подниматься, или, по крайней мере, перестает опускаться. Ночью же она охлаждается и опускается быстрее. В моменты, когда ночь и день встречаются – на рассвете и в сумерках, – возникают свирепые и очень опасные штормы. Однако чем ближе к полюсам, тем они слабее. Жизнь налаживается.
Глава 5
Тигхи поскреб затылок. История, которую он только что услышал, была настолько витиевата и изобиловала непонятными словами, что юноше стоило огромного труда запомнить хотя бы половину, не говоря уже о том, чтобы безоговорочно принять все на веру. Объяснение Чародея никак не укладывалось у него в голове. Ясно было одно: случилось нечто ужасное. Возможно, это было наказанием, Божьим наказанием за грехи, совершенные человечеством. Мир был грандиозным выступом, не ограниченным ничем; и теперь Бог приговорил всех к жизни на мировой стене, где каждый неосторожный шаг грозил падением и смертью.
– Думаю, – произнес он, – думаю, что я понял.
– А я думаю, что лжешь, – сказал Чародей, но в его голосе звучало не раздражение, а безразличие, – однако это уже не имеет особого значения. Главное, что ты должен усвоить, это то, что когда-то мир был плоским и он снова может стать таким.
– Снова может стать плоским?
– О да, – подтвердил Чародей. – Мы должны положиться на законы термодинамики, составляющие суть Вселенной. Вот как все обстоит, мой яснозубый красавчик. Если человек вдруг упадет с уступа, то, возможно, он будет падать вечно, описывая круги, двигаясь по своего рода орбите вокруг мира. Конечно, он может погибнуть: его разорвут на куски ветры, или он разобьется вдребезги о стену, но дело не в этом. Понимаешь, о чем я говорю? Вечное падение противоречит закону физики, следовательно, если рассуждать логически, должно прийти время, когда гравитация снова изменится, и тогда стена опять займет горизонтальное положение, и человечество вернется к прежнему образу жизни. А может, произойдут какие-то другие изменения, которых мы не можем предвидеть, – и ткань пространства-времени, и так искаженная, перекрутится до неузнаваемости. Когда произойдет второй апокалипсис? Это вопрос вопросов. Вопрос, который больше всего заботит моего Возлюбленного.
– Твоего Возлюбленного, – повторил Тигхи.
– Во всяком случае, главного из моих Влюбленных, – сказал кожаный человек. – Он понимает, что всякое действие массы в этой системе требует энергии, которая откуда-то поступает. Энергия не свободна, мое милое дитя. Всякий, кто черпает чашкой из нескончаемого потока гравитации, который окружает наш мир, берет энергию из еще более великой ткани пространства-времени. Согласно одной математической теории может наступить момент, когда это потребление энергии из более великой ткани превзойдет критическую величину и нарушит баланс, и в результате наш мир окажется в пучине нового гравитационного кризиса. Однако это может произойти и через час, и через год, и через тысячу лет. Сделать точные расчеты невозможно.
– А что произойдет через час?
– Скорее всего абсолютно ничего, мое дитя. Я говорю лишь в общем плане, в качестве примера.
Наступила тишина, в которой было отчетливо слышно, как ма яростно скребет ногтями свои голени.
– Ну что ж, – задумчиво произнес Чародей. – Теперь у тебя будет над чем поразмыслить. Пищу я тебе предоставил богатую. А мне нужно отдохнуть. Я не выспался. В моем возрасте десяти часов сна недостаточно. Должно быть, все дело в материале, с помощью которого я наращивал кору своего головного мозга. Для приживления требуется немало серотонина. Такова цена, которую приходится платить за вечную молодость.
Чародей встал с кресла, и его рука украдкой скользнула под перекладину спинки.
– На сегодня достаточно, – сказал он и, пройдя по помещению, поднялся по трапу. – Подумай над тем, что я сказал, мой юный красавчик, – проговорил Чародей, когда его тело уже наполовину скрылось в люке. – Ты уж прости меня за то, что я запираю за собой люк. Не то чтобы я тебе не доверял. Однако я сплю спокойнее, зная, что я совершенно один.
Люк захлопнулся, и Тигхи остался наедине со своей ма.
Выждав несколько минут, Тигхи встал с пола и подошел к креслу. Запустив руку под перекладину кресла, юноша нащупал крошечную черточку, при прикосновении к которой палец слегка защипало. Что это?
