Окадзаки бежал, тяжело дыша. О, сейчас он изобьет этих китайцев до полусмерти! Но внезапно он перешел на шаг. В его голове возник иной план. Если представить себе, что рудник не имел бы ограды, а беглецов не остановили бы выстрелы, они бежали бы и дальше. Значит, они пытались убежать! Значит, их поймали при попытке к бегству! Вот и утрется Кадзи с его отделом! Ведь они ни разу никого не могли поймать. И Окадзаки представил себе, как вытянется лицо Кадзи, когда он преподнесет ему свой «подарочек». А то слишком возомнил о себе мальчик. Пошел против него, Окадзаки, сколько раз ему ножку подставлял, да еще и награду такую же получил. Нет, это будет просто здорово: и Кадзи щелчок по носу получит и над Окидзимой будет можно посмеяться. Этот подручный Кадзи на банкете его здорово отделал. А слава какая о нем пойдет! Оказывается, скажут, этот Окадзаки умеет не только руду добывать. Он и в других делах мастак. Подумайте, побег предотвратил! И это еще не все. На руднике после этого никто ему перечить не посмеет, самые строгие его приказы будут выполняться неукоснительно. И жена будет держаться еще почтительней. «В горах, — скажет, — без тебя, папочка, никто не обойдется». И прибавит к ужину лишнюю бутылочку. Да и перед соседями похвастается: «Что там ни говори, а мой прямо-таки горный орел».
И Окадзаки приказал охранникам:
— Связать!
В кабинете директора стоял тот густой запах, какой бывает в ресторанах от многообразной еды и табачного дыма. От обильной пищи и возлияний лицо капитана Кавано, обычно сухое и жесткое, сейчас лоснилось.
— И в этом озере, — говорил он, предаваясь каким-то воспоминаниям, — плавал труп голой китаянки. Ну, наверно, солдатики с нею сперва побаловались, а потом бросили в озеро. А рыбы обрадовались, так и вьются вокруг. Рыба тоже, оказывается, тварь с понятием, знает, что пощипать…
Двое жандармов и директор расхохотались.
— На фронте, конечно, трудно, но ведь такого рода забавы и у вас, вероятно, случаются? — спросил директор. Его лицо расплылось в похотливой улыбке, ему рисовались самые сладострастные картины. Разве в этой глуши увидишь что-нибудь подобное!
— Случаются. Отними это у солдата, так у него и воевать пропадет охота, — ответил капитан. — Штатским, конечно, этого не понять. На войне солдат в обмен на свою жизнь, которую он каждый день готов отдать за империю, хочет одного — бабу. Это всегда было.
Трое опять рассмеялись. «А что, если я попаду на фронт? — подумал Кадзи. — Наверно, тоже, особенно перед боем, буду думать о Митико».
В это время в дверях показался возбужденный Окадзаки.
— Господин директор, сейчас задержал семь спецрабочих, пытавшихся совершить побег!
Заявление Окадзаки было настолько неожиданным, что Кадзи даже привстал.
— Ага! Наконец-то! — Ватараи от удовольствия стукнул саблей об пол. — Молодец!
— Сопротивлялись? — спросил капитан и кивнул на забинтованную руку Окадзаки.
— Это пустяки! — Окадзаки метнул взгляд на Кадзи: «Ну что? Теперь я твоих спецрабочих проглочу хоть вареными, хоть жареными», — казалось, говорил его взгляд.
— Откуда же они хотели бежать? Из забоя или с рудного двора? — спросил Кадзи, пристально глядя на Окадзаки.
— Со двора.
— Странно. Среди бела дня?
Белесые глазки Окадзаки забегали.
— А что странного? Хотя отсюда, конечно, не видно, что творится на рудном дворе.
— Да, но как это они решились бежать днем?
— А так! Не зря и в меня куском руды запустили. Знали, на что шли.
— И вы это расцениваете как побег?
— Там не я один был. Охрана их насилу поймала.
— Это было за оградой?
— Нет.
— Так какой же это побег?
Окадзаки замялся. Его взгляд на мгновение задержался на директоре.
— Хватит, господин Кадзи, держать сторону китайцев! — неожиданно громко сказал он. — И меня нечего допрашивать. Я их застал на месте преступления. В яме уже все сидели, готовились. Опоздай я на несколько минут, и тогда ищи ветра в поле.
— Что-то тут не так! — твердо заявил Кадзи. — Пойду проверю.
— А разве вы контролер? — Окадзаки придвинулся к Кадзи, как бы загораживая ему дорогу. Глаза его снова забегали по сторонам.
— Проверять нет нужды! — тяжело бросил Ватараи и, обращаясь к Окадзаки, спросил: — Где они сейчас?
— Мы их связали и доставили пока в караулку! — Окадзаки облегченно вздохнул — помощь пришла вовремя.
— Прошу ваших указаний, господин капитан! Что с ними будем делать? — обратился Ватараи к старшему по чину и вытянулся.
— Что делать? Вот что! — И капитан Кавано сделал рубящий взмах рукой.
— Так точно, чтоб другим неповадно было! Это самое верное.
Кавано перевел взгляд на директора.
— Этот унтер-офицер лучший у нас фехтовальщик… Ты, Ватараи, в Северном Китае скольких зарубил?
Ватараи осклабился во весь рот.
— Порядочно! Но точно не помню.
— К этому мужу только попади — и волос не оставит, — расхохотался капитан.
— Но позвольте, одну минуту…
Кадзи даже изменился в лице, услышав, какой оборот принимает дело. Из сообщения Окадзаки ему было ясно, что никакого побега не было. А то, что замышляют сейчас здесь, — это уже садизм…
— Какие же имеются основания считать это побегом?
Комнату потряс гневный окрик Ватараи:
— Хватит болтать!
Он расправил плечи и устрашающе посмотрел на Кадзи.
— Тут свидетель, а ты скулишь!
— Этому свидетелю трудно верить.
Окадзаки дернулся к Кадзи.
— Да, да, — повернулся к нему Кадзи. — Я не верю вам. Если все принимать на веру и казнить людей, не проверяя фактов, тогда, спрашивается, зачем мы здесь? Конечно, мы знаем, что они все хотят на волю, но этого еще недостаточно, чтобы объявить их беглецами и казнить.
— Вот ты какой! Теперь ясно, почему у тебя уже три раза они бежали! Слюнтяй! — сказал Ватараи и уже сжал кулак, готовясь ударить Кадзи. — А еще руководишь отделом!
— Погоди, — остановил унтер-офицера Кавано и, обращаясь к Кадзи, сказал: — Ты вот о чем подумай. Побег это или нет — не в этом дело. К чему спорить? Мы признали, что это побег, этого достаточно. Это наше право победителей. Ведь ты сам говоришь, что они все хотят улизнуть, только ждут подходящего случая. Надо их волю сломить и полностью подчинить нашей воле. В этом состоит, в частности, и твоя обязанность. Идет война, положение на фронтах осложняется. Надо понимать, что мягкотелость сейчас может привести к поражению. А ты занимаешься умиротворением. Строгость и еще раз строгость! Безжалостная, как осенние заморозки, как палящие лучи солнца! А иначе войну не выиграть!
Кавано, взяв саблю в руки, поднялся:
— Спор окончен! Ватараи, завтра вечером казнь! Способ — на твое усмотрение.
Щелкнув каблуками, Ватараи вытянулся в струнку. Все решилось очень просто. Без труда было подавлено и сопротивление Кадзи.
