большевиками невиданной вседозволенностью и страстью к митингам, станет в оппозицию к регулярным белым войскам, увидев в них выразителей монархической идеи. Юденич не спорил с высказываниями Родзянко, но критиковал тактику предложенного наступления, справедливо полагая, что растягивание фронта малочисленной Северо-Западной армии на 250 километров нарушит связь частей со штабами и подвергнет риску вклинивания большевистских отдельных частей. Весь успех в подобной операции, считал Юденич, лежал в быстром, маневренном темпе наступления, внезапном упреждающем ударе, лишавшем красных возможности перегруппировки резервов и ответного удара. Родзянко не посчитался с соображениями более опытного пожилого генерала и сознательно не выполнил его приказа, оставив Ямбург и перейдя через Лугу, закрепившись на ее рубеже. Юденич, напротив, настаивал на сохранении Ямбурга, что оставляло бы выгоду активной обороны Луги, и что позволило бы в будущем, не форсируя Лугу, быстро провести наступление на Петроград по кратчайшему направлению, идущему вдоль балтийской железной дороги.
В начале августа 1919 года, после того как под ударами красных пал Ямбург, Юденич решил ознакомить Верховного правителя в далекой Сибири с тяжелым положением дел в Северо-Западной армии. Он сообщил тому о бедственном положении армии, нехватке обмундирования, перебоях в снабжении и вынужденной экономии боеприпасов, заболеваниях тифом и цингой в частях, продолжающих бои вот уже третий месяц подряд. Историографы Юденича видят в этой телеграмме косвенный упрек союзникам, на чью совесть так желал повлиять Главнокомандующий всех русских войск на Севере, нежели просто довести до сведения высшей инстанции всю тяжесть подлинных трудностей, с которыми столкнулись добровольцы на Севере. Однако остается совершенно непонятным, отчего Юденичем не были использованы те «огромные валютные ресурсы», переданные ему Колчаком для совместного русско-финского проекта наступления на Петроград. Куда они делись, и отчего Главнокомандующий не проявил расторопности и не занялся вопросом снабжения и медицинской помощи армии? Почему он бездействовал, дожидаясь, пока армия придет в плачевное состояние, а затем слал завуалированные упреки нерадивым союзникам? Воистину, в Юдениче пропадал великий конспиратор, однако на Северо-Западном фронте, как представляется нам, нужно было не только и не только маккиавелиевская хитрость, но и хорошие администраторские способности его Главнокомандующего.
Биограф Юденича, пытаясь придать ему не совсем свойственные генералу черты опытного хозяйственника, пишет, что «Юденич успешно занимался вопросами снабжения армии», однако тут же простодушно замечает, что
Любопытно, что британцы, видимо, по-своему оценив вклад Юденича в снабжение армии, предложили ему стать военным министром в составе Северо-Западного правительства. Вероятно, они желали приблизить блестящего теоретика к обычной практической работе для спасения армии, вместо удобного пребывания за пределами собственного Отечества с раздачей распоряжений всем и вся и необременительной перепиской с Верховным правителем. Попутно британцы решили использовать голос Юденича в качестве легитимного одобрения «русского правительства» создания удобного для британских интересов буферного государства — Эстонии. Юденич ухватился за эту идею британских союзников, послав тут же свое согласие «от лица России» признать независимость Эстонии, чтобы после того робко попросить Лондон благословить участие эстонских войск, сообразно навязчивой идее Главнокомандующего, в походе на Петроград.
Тем временем от Верховного правителя в Омске, еще до занятия Петрограда, что, по мнению его Ставки, было делом решенным, шли рекомендации Колчака Главнокомандующему на Северо-Западе России. Тон рекомендаций не оставлял сомнения в том, что главным в данный момент является даже не само наступление, а то, кого стоит назначать на роль Городского главы по занятии бывшей столицы, и какие общественные деятели более подходят для привлечения к административной работе.
Странно, что никто в Ставке Колчака или в штабе Юденича не задались вопросом, что вначале было бы хорошо подготовить армию к наступлению на город и организовать его оборону и удержание, после чего начать обсуждать вопросы городского самоуправления. Вероятно, и в Ставке, и в штабе Главнокомандующего считали, что вопрос взятия Петрограда — вопрос решенный. Неожиданно британцы сменили дружеский тон на ультимативный, потребовав образовать «демократическое правительство» на Северо-Западе, угрожая, что в случае отказа Юденича союзники просто бросят его и армию на произвол судьбы. Помимо всего прочего, британцы посчитали, что поспешили соглашаться с участием эстонских частей в походе на Петроград. Они тут же предложили Юденичу «просто так» признать Эстонию независимой, без каких бы то ни было дополнительных условий. Предвидя возражения Главнокомандующего, британцы прямо намекнули соратникам Юденича, что «на всякий случай», если те откажутся от признания эстонского правительства, то у союзников
Все было подписано, как желали британцы, но с незначительным оговорками, ничего, по сути, не меняющими. Юденич поспешил согласиться с немедленным формированием марионеточного правительства, указав британцам на то, чтобы те поскорее убрали Булак-Балаховича подальше с его глаз, ибо ни сам Николай Николаевич,
По-видимому, эти обострившиеся отношения с эстонцами сразу после его опрометчивого признания «независимости» из страха потерять должность Главнокомандующего, тогда мало занимали Юденича, и он продолжил свою подготовку наступления на Петроград, озаботившись наконец увеличением ее численного состава. Для этого 24 августа 1919 года был отдан приказ Главнокомандующего о частичной мобилизации в Ямбургском и полной в Гдовском уездах. 30 августа 1919 года Юденич распорядился образовать комиссии в Нарве и Гдове для проверки тыловых учреждений Северо-Западной армии. Проверка имела целью поиск и перевод в строевые части всех пригодных для строевой службы офицеров. Результатом мобилизации явилось пополнение из 9 тысяч человек, влившихся в ряды армии. Особые надежды Юденич возлагал на уже прошедшие боевое крещение наступательными операциями отряды светлейшего князя фон Ливена, а также прибывшие из Германии отряды полковника Бермондта и полковника Вырголича. Оба отряда сформировались из офицеров и солдат императорской русской армии, оказавшихся в германском плену и изъявивших желание вернуться в Россию, чтобы биться с большевизмом. Еще в июле Юденич приказал всем трем отрядам прибыть в Нарву, что было исполнено лишь Светлейшим князем Ливеном. Двое других командиров отказались, сославшись на подчиненность германскому командующему генералу фон дер Гольцу. В результате 6500 чинов этих отрядов бесполезно застряли в Митаве. К октябрю 1919 года отряд Бермондта, переименованный в Западный добровольческий корпус имени генерала графа Келлера, вырос до 10 тыс. штыков.
Юденич продолжал требовать прибытия отрядов Бермонда и Вырголича в распоряжение Северо- Западной армии вплоть до начала октября 1919 года, попутно отдавая Бермондту различные приказы относительно направления его частей в разные географические точки Прибалтики, но тот отчего-то не
