то он не стрелял. Ровный строй шел нам навстречу, ускоряя ход. Я понял, что хитрость удалась. Они решили, что мы спасаемся на челноке, который уходил от места боя. Вскоре мимо нашего иллюминатора пронесся огромный фрегат броффов. Мы оказались в тылу их строя. Соблазн развернуться и дать лазерно- ракетно-торпедный залп был велик. Но я понимал, что в лучшем случае успею уничтожить пару корветов. А еще не известно, чем вооружены эти корабли. Поэтому оставалось играть свою роль до конца.
Расстояние между нами и строем врага достигло двух третей необходимого по моим прикидкам. Но тут из маневра вышел один из кораблей раннахов и устремился за нами. Он шел медленно, видимо, его просто послали проверить, действительно ли мы все погибли. Но мы не могли увеличить скорость, не рискуя быть раскрытыми.
Дистанция неуклонно сокращалась. А что, если ему поручили уничтожить нас? Надо действовать, особенно учитывая то, что остальные корабли противника уже ушли на значительную дистанцию и набрали серьезную скорость.
– Приготовиться к прыжку.
– А как же этот корабль?
– Я разберусь. Начинай подготовку.
Корабль приблизился вплотную. Уже можно было невооруженным глазом разглядеть его форму. Он напоминал сильно сплюснутый сверху и снизу шар, из которого вырезали сегмент приблизительно в тридцать градусов. В вырезе было видно что-то, что наверняка являлось оружием. На его передней части появилось какое-то свечение. Я активизировал гравитационные захваты, которые предназначались для подведения малых кораблей к корпусу десантного для последующего абордирования. Раннах в последний момент заметил, что гравитационные излучатели изменили положение. Но я оказался быстрее. Захваты мертвой хваткой гравитационных полей вцепились в противника. И тут наш корабль как будто дернулся. Я посмотрел на Игнатьеву.
– Малый гиперпрыжок неизвестной природы, – не поворачиваясь, ответила она на мой вопрошающий взгляд. – Мы сдвинулись почти на три километра вправо.
На радаре было ясно видно, что остальные корабли начали торможение. Они разгадали наш маневр. Снова прыжок. На этот раз нас перебросило километров на пятнадцать в сторону оставшихся кораблей раннахов и броффов. Машина, взятая мной в клещи гравизахватов, явно пыталась освободиться, но у нее ничего не выходило. Игнатьева уже начала открывать гиперпроход.
Я раскрыл створки абордажного зала и стал втаскивать корабль внутрь. Он еще раз прыгнул, но сместил нас всего на несколько десятков метров. Захваты уже почти втащили корабль в отсек, но в этот миг от него что-то отделилось и на большой скорости понеслось в сторону противника. Створки люка закрылись.
На радаре было видно, что корветы практически вышли на дистанцию ракетного залпа. А лазерные очереди секунд десять уже били по защитному полю корабля. Но гипертоннель открылся. Игнатьева рванула на себя ручку перехода на сверхсвет, и наш корабль нырнул в спасительный проход. В иллюминаторе вместо чужих созвездий замелькали до боли знакомые узоры. Гиперпространство одно везде.
Игнатьева устало откинулась на спинку кресла. Я посмотрел на нее.
– Итак, первый шаг сделан. Но перед нами еще долгая дорога домой.
Глава 3
Пираты
Двери с шипением разошлись, и мы вошли в палату корабельной санчасти, куда автоматика положила Паршкова после операции. Генерал уже пришел в себя и сидел на койке, читая какую-то книгу.
– Ну, как самочувствие? – спросил я и сел на стул рядом.
– Нормально. Где мы сейчас? – Паршков отложил книгу.
– Я направила корабль в прыжок перпендикулярный нужному нам курсу, – ответила Игнатьева. – Сейчас мы уже вышли из тоннеля и стоим на месте.
– А почему стоим?
– Нужно решать, что делать дальше, – обяснил я.
И тут же сирена боевой тревоги зазвучала по коридорам корабля.
– Экипажу занять места по боевому расписанию, – включился голос компьютера, – Зарегистрирован бой.
Мы с Игнатьевой вскочили. Паршков тоже резко встал, но, охнув, вновь сел на койку.
– Сиди, мы вдвоем справимся, – сказал я ему, когда мы уже выбегали из палаты.
Вбежав в кабину, я порадовался предусмотрительности Игнатьевой. Она перевела корабль в режим боевого ожидания, и пока мы добрались до рубки, компьютер включил щит, прогрел двигатели и взял на прицел группу кораблей, которая вела бой.
Мы заняли кресла пилотов. Я включил приближение на точку пространства, где шло сражение. Одного взгляда хватило мне, чтобы понять, в чем дело. Корвет под пиратским флагом, судя по всему, потерявший ход, сражался против крейсера гипербоя и двух хорошо вооруженных транспортов. Крейсер и транспорты несли флаг одной из независимых планет Дальнего космоса, враждебной нам. Исход сражения был предрешен, если бы мы не вмешались. Пираты, уже около шести лет, имели с Федерацией негласную договоренность о том, что их корабли не нападают на наши исследовательские и торговые суда, а взамен мы обещали не трогать их планетную систему. Схема была проста. Если Федерация не хотела открытого конфликта с какой-либо планетой, а дипломаты уже были бессильны решить определенные проблемы мирно, то вступал в действие «пиратский» вариант. Несколько мощных кораблей Федерации, обычно линкоров, якобы продавалось подставным лицам. Затем эти люди пригоняли корабли на пиратские базы и там, опять же якобы, продавали пиратам. Эти же частные лица передавали устный приказ командующему пиратского флота, и он приступал к выполнению. Пираты имели право использовать эти корабли на протяжении определенного времени с двумя условиями. Первое – выполнение приказа, а второе – ненанесение вреда Федерации и ее союзникам. Если возникала необходимость в какой-то специальной операции, то среди пиратского экипажа оставалась небольшая группа для выполнения этого задания. По
