К Лукину подбежал комендант:
— Товарищ генерал, по вашему приказанию начальники складов собраны.
В кабинете помощника начальника станции теснились интенданты. Обеспокоенные создавшейся обстановкой, люди с надеждой смотрели на генерала и ждали его решения.
— Какое количество эшелонов потребуется для эвакуации складов? — спросил Лукин.
Маланкин положил на стол перед Лукиным листок. Оказывается, он успел уже переговорить с начальниками складов и подсчитать общее количество необходимых эшелонов. Цифра оказалась баснословной.
— Это фантастика! — воскликнул Лукин.
— Это минимум, Михаил Федорович, — проговорил Маланкин. — Реальная цифра.
— Да поймите, товарищи, — сокрушался Лукин. — Такого количества эшелонов никто нам сейчас не даст. К тому же надо думать, как отправить боеприпасы не в тыл, а на передовую.
— Конечно, фронт остро нуждается в снарядах, патронах, — согласился Маланкин. — Но возникла сложная ситуация. С фронта едут представители за боеприпасами, но они зачастую не имеют на руках необходимых документов. И, естественно, начальники складов отказываются выдавать боеприпасы, да и другое имущество.
— Вот что, Петр Петрович, — обратился Лукин к Маланкину. — Выдайте каждому начальнику образец вашей подписи. А вы, товарищи, согласно записке интенданта 1 ранга Маланкнна выдавайте боеприпасы представителям войск.
Когда начальники складов ушли, Лукин посмотрел на Маланкина, который не мог прийти в себя от растерянности.
— Вы понимаете, Михаил Федорович, сколько записок я должен выдать? Ведь прежде чем поставить свою подпись, я должен разобраться с каждым случаем.
— Понимаю, хлопот вам прибавится, но что делать… Волею судьбы мы стали снабженцами фронта. И давайте к этому вопросу больше не возвращаться.
Но возвращаться пришлось. Представители частей и соединений требовали все больше снарядов, мин, патронов. Не хватало транспорта. То, что могли выделить войска, явно не могло обеспечить доставку боеприпасов.
— Что делать, товарищ генерал? — сокрушался Маланкин. — Пока немцы не бомбят склады, надо вывезти к фронту все, что можно.
— И на случай отступления нельзя фашистам оставить хотя бы один снаряд, — добавил Батманов. — Как воздух нужны машины.
— Есть выход, — проговорил Лукин, и все насторожились. — Что это за грузовики, которые обгоняют беженцев?
— В них тоже беженцы, — ответил Батманов. — Семьи военнослужащих, работников НКВД, советских и партийных работников. Большинство из приграничных районов, занятых врагом.
— Придется брать эти автомашины.
Присутствующие недоуменно смотрели на командарма.
— Да! Я вас понимаю, жестокие меры, но единственные. Мы не можем оставить фронт без боеприпасов. Срочно установите заставы. Все грузовые автомобили направляйте в район вокзала. Думаю, люди поймут нас.
Люди не поняли. Вскоре в «штаб» Лукина ворвался пожилой седоусый мужчина в парусиновых запыленных сапогах.
— Це ж разбой, — закричал он с порога, ничуть не смутившись при виде генерала. — Шо вы робыте? Вы ж самочинно обрекаете людей на смерть! Хто вам дав такэ право?
— Вы успокойтесь, сядьте, поговорим.
— Колы тут сидать? Колы балакать?! Чокать, поки фашисты догонють та расколошматят?
— Еще раз прошу успокоиться и понять нас правильно. Фронту нужны боеприпасы. На передовую их доставлять нечем. Поймите, если артиллеристы окажутся без снарядов, минометчики без мин, бойцы без патронов, фашисты действительно быстро догонят беззащитных людей и уничтожат их. — Видя, что собеседник умолк, Лукин спросил: — Кто вы и как вас зовут-величают?
— Горпищенко, — кусая вислый ус, ответил тот. И, чуть оживившись: — Николай Петрович Горпищенко, секретарь Кривицкого райкому партии. Ответственный за эвакуацию…
— А я командующий шестнадцатой армией генерал-лейтенант Лукин.
— Хиба ж мы не разумием? — тихо сказал Горпищенко. — Треба машины, цэ так. А як же люди? Вы б подывылись, товарищ генерал, що творят те проклятые фашисты. Воны ж бачут, шо на шляху мирны люди, а налетают, як коршуны, и бомбят, бомбят. Люди бросают пожитки, разбегаются, жмутся к земле, прикрывают детей. А ци изверги разворачиваются и на бреющем полете расстреливают из пулеметов.
Горпищенко умолк, и никто не нарушил его молчания. Лукин достал портсигар, протянул секретарю райкома. Тот молча взял папиросу, прикурил от спички Лукина и опустил голову.
— О людях не беспокойтесь, — заговорил Лукин. — Будем отправлять в Киев попутными эшелонами. А машины, извините, все же возьмем.
…Железнодорожная станция Шепетовка работала напряженно: грузились воинские эшелоны, боевая техника, шла эвакуация огромного потока беженцев. И все это происходило под методической бомбежкой вражеской авиации.
Все командиры, объединенные Лукиным в импровизированный штаб, работали без сна и отдыха. Лукин понимал, как важно в кратчайшие сроки выполнить приказ Ставки — отправить войска армии на смоленское направление, где, очевидно, обстановка еще сложнее, чем на Украине. Но надо было сдержать слово перед беженцами. А эвакуированных было бесчисленное множество. Не хватало эшелонов. Многие железнодорожные пути были забиты составами с мирными грузами.
Война шла уже неделю, а грузовые поезда еще двигались по довоенному графику. Комбайны из Ростова-на-Дону, тракторы из Харькова, Челябинска, плуги, сеялки, цистерны с грозненской и бакинской нефтью непрерывным потоком шли на запад, в районы, уже занятые немцами. Шли эшелоны и в Германию — график перевозок еще подчинялся недавним торговым соглашениям и договорам. Было в этом что-то кощунственное, когда на добротных вагонах, груженных пшеницей, бойцы читали ставшие уже ненавистными названия немецких городов — станций назначения: Берлин, Мюнхен, Франкфурт…
Мера ответственности
Шепетовка стала прифронтовым городом, обстановка осложнялась здесь с каждым часом. На окраине стали появляться немецкие разведывательные дозоры на мотоциклах. Одну из крупных разведывательных групп уничтожили бойцы НКВД, при этом был захвачен пленный. Однако на допросе чего-либо ценного от него добиться не удалось. Единственное, что можно было понять, — враг рвется к Киеву. Но Лукину это было ясно и без показаний пленного.
А между тем войска Юго-Западного фронта под мощными танковыми ударами врага отходили на восток. Разрыв между нашими 5-й и 6-й армиями уже достиг пятидесяти километров. Войск там фактически не оказалось. И в этот коридор устремились танки Клейста. Правда, пока это было сравнительно далеко от Шепетовки.
Если Лукин не знал, что происходило в штабе фронта, то и штаб имел смутное представление об обстановке на шепетовском направлении. Хотя 27 июня начальник разведотдела штаба фронта полковник Бондарев доложил, что на рассвете 11-я немецкая танковая дивизия прорвалась в районе Дубно и продвигается на Острог, Кирпонос решил любой ценой остановить и уничтожить эту группировку. Но какими силами? Начальник штаба фронта генерал Пуркаев доложил, что в районе Шепетовки еще есть некоторые части 16-й армии генерала Лукина, но по распоряжению Ставки они перебрасываются на Западный фронт. Кирпонос попытался связаться с Лукиным и отдать распоряжение выставить заслон против вражеских танков. Но прямой связи с Лукиным не было. Начальник оперативного управления фронта полковник Баграмян посоветовал связаться с Лукиным через военного коменданта станции
