Гады.
Ему, видно, очень понравилось использовать пулемет по прямому назначению.
– Остынь! – прикрикнул на него Миджит, выдувая дым из ствола своего «МП-40». – Тут генерал командует.
Бородач безразлично пожал плечами, закинул пулемет на плечо и вместе с гончарновскими ополченцами пошел занимать позиции вокруг окопа.
– Надо было шире копать, – усмехнулся Иван Андреевич. – Все бы поместились…
– Да кто же знал, – озадаченно оглядел толпу Эдик.
Генерал первым вылез из окопа и внимательно осмотрел поле боя. На асфальте медленно угасало густо-красное пламя, уже превратив трупы американцев в головешки. Остальные трое, вынутые из овражка селянами, неопрятными комьями лежали в траве.
– Так! Лейтенант! Отправьте Рыжика перекрыть дорогу с одной стороны, а Ивана Андреевича с другой. Всем говорите, что на дороге авария, пусть объезжают через пост в Терновке. Надо разгрести это безобразие.
Иван Андреевич зашел в домик, взял полосатый жезл и отправился по дороге в сторону города, на ходу поправляя фуражку. Залегшего в кустах сержанта пока видно не было.
– Эй, Рыжик! – позвал лейтенант. – Ты там не уснул?
Никакого ответа.
– Может, он по нужде присел? – хохотнул Миджит. – Сначала поел, потом испугался… Так бывает, да?
Но Эдику смешно не было – недоброе предчувствие ледяным холодком пробежало по спине.
– Рыжик!
Лейтенант прошел мимо дерева и уже почти бегом вломился в кусты, листья мягкими ладошками безобидно касались лица, но злые ветви царапали больно. Рыжик лежал в тени, целясь из автомата в сторону овражка – левая рука сжимала цевье автомата, правая уверенно держала палец на спуске.
Только голова бессильно склонилась к траве, и когда Эдик присел на корточки, стало видно, сколько из маленькой дырочки во лбу вытекло крови. Вся трава у лица стала темной, будто кто-то разлил ведерко машинного масла. Вот только мухи не садятся в машинное масло, а свежую кровь на жаре очень любят.
Эдик аккуратно вынул автомат из быстро холодеющих рук, перевернул сержанта и прикрыл ему веки.
– Ну что там? – с беспокойством окрикнул от окопа Дед.
– Рыжика убили, – с трудом ответил Эдик и понял, что за кустами его, скорее всего, не слышно. Пришлось повторить уже громче: – Рыжика застрелили, товарищ генерал!
Труп сержанта не стали выносить из кустов – еще неясно, что будет дальше, – просто накрыли старой, застиранной простыней, чтоб наглые мухи не пировали на человеческой крови.
Больше никто не веселился, ополченцы ходили хмурые, злые, зато команды Деда стали выполнять гораздо резвее, без обычного для гражданских бурчания. После смерти Рыжика многие сразу почувствовали себя на этой войне солдатами. Двое под руководством Эдика взяли с пожарного щита багры и оттащили обугленные трупы американцев к овражку, туда же покидали троих оставшихся. Для виду присыпали землей, чтоб с дороги не бросались в глаза. Теперь о прошедшей битве напоминало только обожженное пятно на асфальте, грузовик у обочины и перевязанное плечо Игоря – раненый собровец лежал в тени дерева и уверенно переходил во вторую стадию болевого шока.
– На кой хрен нужен перевязочный пакет, если в нем нет промедола? – сетовал Витя. – Хоть бы какое- нибудь обезболивающее найти! Товарищ генерал, у вас нет в машине?
– Только анальгин… – хмуро вздохнул Дед.
– Надо бы ему спирту дать, – посоветовал один из селян. – Хорошее антишоковое… У меня тесть с крыши как-то свалился…
– Погоди! – прервал его генерал. – Миджит! Ты обещал принести самогонку?
– Так в кустах лежит. Если мало, еще есть. Там, когда стрельба началась, наши у озера две банки оставили.
– Витя, давай лечи раненого. Только раненого, хорошо? Сами после подлечимся. И надо его в домик отнести, а то когда начнется кутерьма, он сильно мешать будет.
Вернулся Иван Андреевич, и со стороны города снова поехали машины. Через раскрытые боковые стекла хорошо были видны лица обалдевших пассажиров и водителей, рассматривающих вымазанных в глине милиционеров, вооруженную толпу ополченцев и опаленное пятно на дороге. Все старались миновать пост поскорее, многие даже разворачивались у шлагбаума и спешно возвращались в город.
– Скоро каждая собака будет знать, что у нас тут творится, – вздохнул Дед, присаживаясь на бруствер окопа.
– Миджит сказал, что Рыжика убили… – Иван Андреевич сел рядом и грустно посмотрел на белые зубцы скал, окаймлявших озеро. – Жалко его… Ничего не успел, даже не женился еще.
– Не трави душу, – нахмурился генерал. – Меня волнует отсутствие отряда морской пехоты. Обещали ведь подмогу! Но у нас выбора нет… Отступать все равно некуда. Если американцы установят в городе свою власть, да еще с одобрения президента Украины, как намечается… Хана нам всем будет без всякой стрельбы.
К окопу подбежал сильно встревоженный Миджит.
– Мои говорят, что в лесу снайпер сидит! – доложил он Деду.
