– Между прочим, предложение графа вовсе не заказ. Он оставляет все на твое усмотрение.
Мегги надела темные очки, лежавшие в стороне, сквозь них посмотрела на Рогана.
– Хочешь втянуть меня в это дело?
– Ничего подобного. С чего ты взяла? Просто болтаю что взбредет в голову. Этот граф – большой знаток и ценитель искусства, и если покупает, то щедро платит.
– Меня это не интересует. – И тут же, подняв очки на лоб, заинтересованно спросила:
– А как щедро? Просто любопытно.
– Ну, примерно в пределах пятидесяти тысяч фунтов. Но я знаю, как ты щепетильна в отношении денег, а потому оставим этот разговор. Я сказал ему, чтобы он не надеялся на согласие. Давай пройдемся по берегу, хочешь?
– О, как вы дьявольски хитры, мистер Суини!
Типичный обольститель.
– Только когда это нужно.
– Говоришь, я могу выбрать? Что захочу?
– Абсолютно. – Он упер палец в ее голое плечо, уже начавшее покрываться загаром. – Абсолютно, кроме…
– А, вот оно!
– Голубое, – сказал Роган и улыбнулся, словно это было очень смешно. – Он просит, чтобы вещь была голубого цвета.
– И никакого другого? – Она невольно засмеялась. – А если желтого?
– Нет и нет. Под цвет глаз внучки. Он утверждает, что они, как небо в разгар лета. Она его любимица, и он хочет для нее нечто прекрасное и голубое и считает, что только твои умелые ручки смогут изобразить это «нечто».
– Я слышу сейчас твои слова или его?
– Наши общие, – ответил Роган, целуя одну из «умелых» ручек.
– Я подумаю.
– Имеюсь.
Уже не беспокоясь, что заслонит обзор, он подошел к ней, нагнулся и слегка куснул за нижнюю губу, чуть оттопыренную в нерешительности – Мегги думала о предложении графа.
– Извините, месье, – раздался голос с другого конца террасы.
Там стоял слуга, взор его был почтительно устремлен на море.
– Да, Анри?
Последовал быстрый обмен фразами по-французски, после чего Анри исчез так же незаметно, как появился.
– О чем вы говорили? – спросила Мегги.
– Он спрашивал насчет второго завтрака. Я сказал, что немного позже. – Роган собрался уже опуститься на плетеный стул, но Мегги протянула руку и уперлась ему в грудь. – Ты против? – спросил он. – Хочешь поесть сейчас? Я скажу ему.
– Не надо. – Она тоже встала. – Скажи, тебе никогда не хотелось побыть в одиночестве? Без посторонних глаз. Без чужой помощи.
– Разве мы не одни здесь?
– Одни? Да у тебя шесть человек в доме! Садовники, кухарки, повара, дворецкие… Не знаю, кто еще! Готовых по мановению твоей руки появиться как из-под земли.
– Для этого и нанимают прислугу.
– Но меня они стесняют. Я привыкла сама себя обслуживать.
Роган поднялся.
– Хочешь, чтобы я всех уволил?
– Ой, ни в коем случае! Зачем лишать работы невинных людей? Просто отправь их из дома. В отпуск, в отгул… Куда хочешь.
– Что ж, если ты настаиваешь, я дам им сверхурочный выходной день.
– Не день, а неделю! Ты этого и не заметишь. Ты же все равно их не замечаешь и, как всегда, не знаешь имен.
– А вот уж тут твой демократический склад мыслей тебя сильно подвел! Пожалуйста: того, кто заходил, зовут Анри. Повара – Жак. Служанку – Мари… (или, может быть, Моник? – заколебался он).
– Роган, – она умоляюще подняла руки, – я не настолько глупа, чтобы пытаться изменить твой образ жизни. И не только твой. Но я действительно стесняюсь их присутствия и не чувствую себя до конца свободной. Не могу расслабиться. Пойми и не смотри на меня, как на полоумную сторонницу равноправия. Я знаю, что его быть не может. Но так этого хочется!
– Подожди, я скоро вернусь.
