София застыла в нерешительности. Гай немедленно пришел ей на помощь.
— Я отослал его, щедро вознаградив. Неплохой актер, играет на грани безумия, выворачивается наизнанку, но и гонорар требует не малый. На второй раунд рефери назначен ваш покорный слуга, Гай Лендол. — и отвесил шутовской поклон.
— Кем назначен? — подал голос Гаспар, поднимаясь с дивана.
— Самим собой. Кем же еще? Я владелец этого отеля и президент компании Relevation Global, от имени которой каждый из вас получил приглашение, я придумал правила игры, а вы им подчиняетесь.
— А если мы откажемся? — не отставал расхрабрившийся перед Сибиллой Гаспар.
— Тогда лично тебя я запру в одном номере с милым малышом, который в полном одиночестве развлекается сейчас в коридоре. Велосипед ему уже порядком надоел. — осадил его Гай.
София видела, как Кирилл подошел ближе. Он не сводил недоуменных глаз с Гая.
— Если не ошибаюсь, несколько лет назад Ваше имя было другим…
— Неужели? Тогда напомню, что и Ваше с тех пор изменилось, — уголки губ англичанина взлетели.
Кирилл споткнулся на ходу.
— Имя ничего не значит, помнишь мои слова, малыш? Сегодня я Гай Лендол, вчера меня звали по другому, завтра я придумаю себе третье. Суть одна, я хозяин Дома на холме, ты у меня гостях. Я диктую здесь правила, ты их выполняешь. Ничего не изменилось.
— А ты неплохо устроилась, София, отхватила жирный кусок, — бросил Кирилл, не скрывая злости
— Я быстро учусь, — невозмутимо парировала женщина, сжавшись от боли.
Гай поднял вверх руки
— Достаточно пикировок! Мы напрасно теряем время, которое отпущено глупцам для покаяния.
Господа, — обратился он к стражам. — Не кажется ли вам, что наши гости погрязли по уши в материалистическом восприятии мира? Их скудное бытие опередило сознание. Меня гложет подозрение, что они до сих пор не осознали серьезности происходящего. Будет полезнее явиться им в другом образе?
— Тебе стоит лишь приказать, господин. — хором прошелестели существа.
— Тогда добавим немного ужаса! — крикнул Гай и щелкнул пальцами.
Вмиг свет солнца за окнами погас, парк погрузился в кромешную тьму. Внутреннее освещение потускнело, липкие щупальца мрака выползли с обеих сторон коридора. Один за другим стражи меняли облик, превращаясь в туманные бестелесные субстанции с лицами, спрятанными за безразличными белыми масками, в прорези которых зияла запредельная тьма.
Удивленные возгласы мужчин, испуганный визг женщин оглушили Софию. Если бы не предупреждения Гая — Закрой глаза и ничего не бойся, — если бы не прикосновение его руки, она бы поддалась общему безумию. Даже в ее сне, существа не казались настолько страшными.
Безмолвные призраки с мертвыми лицами, напоминающими венецианские маски Вольто, раздались в ширь и ввысь, нависая над испуганными людьми…
— Достаточно! — Гай щелкнул пальцами, отгоняя кошмары.
Ослепительный солнечный свет вновь наполнил пространство холла. Чудовища исчезли, вернув себе прежний безобидный облик парочки пенсионеров, аскетичной учительницы пения, роскошной кинодивы, мультяшного младенца и затрапезного попрошайки…
— Повторяю задание, дети мои. Попросить искренне прощения и совершить пожертвование.
Большего от вас не требуется, — произнес Гай менторским тоном.
— Уверяю тебя, ничего нового, затемнение окон специально пленкой и голографические проекции на лицах. Самое современное оснащение шоу программ. При желании профессионал мог бы придумать и поинтереснее….. - донесся до Софии заикающийся от страха голос Гаспара. Упрямец был испуган, ошеломлен, но держался молодцом. Внешний облик расплывшегося увальня оказался обманчивым. Под панцирем из жира у господина Рибо билось храброе сердце. Дрожащая от ужаса Сибилла невольно подвинулась к нему ближе, вцепившись в локоть.
Гай рассмеялся от души, но догадку Гаспара опротестовывать не стал.
— Предлагаю предоставить слово нашему недоверчивому другу, обвиненному в Чревоугодии.
Господин Рибо, есть ли Вам что сказать в оправдание порока? Чем Вы готовы пожертвовать? — cпросил англичанин, проходя в центр холла.
Подоспевший Малыш Бо, оставив в сторонке велосипед, подтащил высокий барный стул. Благодарно кивнув, Гай присел на него и приготовился внимательно слушать.
София растерялась, оглядевшись по сторонам. Подойти к Кириллу, стоящему у окна? Присесть рядом с остальными? Наконец, увидев стоящее в полутемном углу кресло, немедленно направилась к нему, радуясь, что нашла неплохой наблюдательный пункт.
— Ну же, любезнейший месье Рибо, не смущайтесь, выходите на середину, — подбадривал толстяка Гай.
— А я и не смущаюсь, это вам всем должно быть стыдно за произвол, что здесь устроили. Прекрасно понимаете, что с рук это просто так не сойдет, тем не менее, продолжаете. Но, сколько веревочке не виться, конец виден…
— К делу! — оборвал его Гай, начав потихоньку раздражаться. София сразу заметила перемену, черты красивого лица обострились и постарели. Но метаморфоза продлилась лишь краткий миг, англичанин быстро совладал с эмоциями.
— Хорошо. хорошо. Что я должен? Покаяться. Пожалуйста! Да, люблю поесть, сам страдаю от неуемного аппетита, от проблем с желудком, печенью. Врач предупредил, что надо срочно менять образ жизни. Понимаю, надо. Но, я одинок как перст, после мамы, более ни одна женщина не переступала порог моего дома. Думаете, я не жалею об этом? Думаете, моя вынужденная страсть к мужчинам восполняет утрату? Нет. Просто после первой неудачи в колледже…после того, как меня прилюдно унизили.. — Гаспар сжал кулаки и повернулся спиной к Сибилле, пряча лицо.
— Я уже не мог надеяться. Каждый день, видя в зеркале расплывшееся тело, я понимал, что никто на него не польститься. И ел все больше. Зажирал свою боль! И вдруг, я нашел друга, открывшего мир чувственных наслаждений, перемешав их с восхищением кулинарными изысками. С того дня сексуальное наслаждение и вкус еды стали единым коктейлем. Допингом. Они создали меня как лучшего в мире кулинарного эксперта.
Гаспар, достав из кармана брюк платок, вытер испарину, проступившую на лбу.
— Да, я слаб перед пороком. Искренне прошу простить, что трачу львиную долю энергию на смакование и переваривание еды. И еще… наверное с этого надо было начать… Я поражен до глубины души, что мой отчет об уровне здешнего ресторана имел столь трагические последствия. Я не имел ничего против покойного Франсуа Бове. Каюсь, что поддался мимолетному импульсу.
Но позвольте заметить, вряд ли именно мой поступок лишил его должности, хотя не умаляю своей вины, возможно именно эта неприятность стала последней в его долготерпении.
Итак, я искренне прошу прощения у покойного директора отеля, хотя вряд ли он меня сейчас слышит…
— Не важно, я почувствовал, что ваш поступок не был продиктован злым умыслом, он стал доказательством слабости перед мучащими соблазнами. Продолжайте — поддержал его Гай
Гаспар вновь покрылся испариной, переминаясь с ноги на ногу, словно огромный медведь, он мешкал, не зная, что еще сказать
