– Приехали! – пробурчала Алиса. – Вообще-то ты его убил во сне, а не я. Мне казалось, что Посланник именно тебе дал какие-то намеки на уязвимость Кирилла.
– От него дождешься, – вздохнул я. – Говорит только то, что хочет сказать. Траву жует, зараза, и мотает рожками.
– Какие могут быть рожки у верблюда? – на ее лице мелькнула тень удивления.
– У верблюда? – не понял я.
– Погоди… – Алиса забавно почесала кончик носа. – Похоже, тут какая-то неувязочка. Ты ведь говорил, что обо мне узнал от верблюда?
– Ты что, с Луны свалилась? – покосился я на нее. Это поговорка такая. Откуда, мол, узнал? От верблюда! Ну, типа в рифму.
– И это должно быть смешно? – скривилась Алиса.
– Не знаю. Иногда бывает смешно. А Посланник является мне во сне в виде Северного Оленя из сказки про Герду. Для меня это был очень сильный образ – олень, пробивающийся к цели наперекор ветру.
– А мне во сне является Оранжевый Верблюд, – призналась она. – Помнишь детскую песенку про все оранжевое? Ну вроде там оранжевое солнце, оранжевый верблюд, оранжевые дети оранжево поют.
– Помню.
– У меня с этой песенкой и этим цветом связаны кое-какие воспоминания, – без прежней жесткости в голосе сообщила Алиса. – В детстве я сильно болела… – Она сделала паузу, но тут же спохватилась: – В общем, не важно чем. Мне две недели пришлось одной просидеть в запертой квартирке… Единственное, что у меня было, – это настольная игра про цирк, где надо было кидать кубики и делать ходы разноцветными пластмассовыми фигурками. Среди фигурок были зеленые клоуны, голубые акробаты, серый слон, белая и черная лошади и еще один верблюд. Оранжевый. Не коричневый, а именно оранжевый – яркий, как апельсин. И клоуны, и лошади, и слон быстро мне надоели, но оранжевый верблюд зачаровывал. Он был моим единственным спасением в пустой квартире. Единственной радостью. В конце концов я забросила игру, забросила кубики и играла только с верблюдом. Я нашептывала ему в острые ушки свои детские тайны, я гладила его твердую горбатую спину и представляла, что на этом оранжевом верблюде можно уехать далеко-далеко, в какие-то особенные миры, где нет ни тревог, ни печалей. Так что, когда я во сне впервые повстречала Посланника, в его виде меня ничего не удивило. Я обрадовалась. Он давал мне много дельных советов. Очень важных, ведь я уже не была такой, как другие. Поэтому я была уверена, что только с помощью Посланника ты мог одолеть Кирилла.
– Вообще-то да, – признался я. – Он в зашифрованном виде передал мне код активации водородной бомбы, которой я разнес Базу. Да и вообще много дельного сообщил.
– Почему ты называешь Замок Базой?
– Замок? – удивился я.
– Ну да… Проекция перехода между сферами всегда воспринимается в виде огромного здания. Женщины чаще называют его Замком, а мужчины Храмом. Но откуда взялась База?
– От военных, – усмехнулся я. – Я знаю, что раньше Храм использовался для встреч партнеров по шахматным играм, где наградой за победу была удача в реальности. Но когда сфера взаимодействия превратилась в зону поединков, тогда и терминология прижилась военная.
– Зона поединков… – медленно повторила Алиса. – Кто бы мог подумать, что это случится? Ну да ладно. Что произошло, то произошло. Однако кому-то все равно придется разгребать все это дерьмо. Сферу взаимодействия открывали и осваивали совсем не за тем, чтобы в ней убивали людей.
– Меня не прельщает профессия ассенизатора, – пробурчал я. – Может, кому-то и придется разгребать накопившееся дерьмо, но я бы предпочел решить вопрос иначе.
– Например? – глянула на меня Алиса.
– Не настолько я тебе пока доверяю, чтобы так откровенничать.
– Сам предлагал откровенный разговор. Ну так и начинай.
– Ладно… – Я наклонился и застегнул мешок с трупом. – Твоего брата я тебе подарю. Нелепо торговаться из-за покойника. К тому же он погиб в бою, как герой. Мне трудно назвать этот бой слишком честным, но у вас, наверное, немного другие понятия о чести и честности.
– А без морализаторства можно? – свела брови Алиса.
– Можно. Короче, знаешь, какая у меня возникла идея?
– Ну?
– Раз твой Спящий Бог видит наш мир во сне таким, какой он есть, значит, его сон – кошмар.
– Посланника наслушался? Это не повод, чтобы будить Бога и разрушать мир!
– Я же сказал, что не собираюсь его будить. Не могу взвалить на себя ответственность за такую глобальную эвтаназию.
– Тогда в чем твоя идея?
– Кошмары не снятся без причины, – ответил я.
– Что? – осторожно переспросила Алиса.
– А то, что кошмары снятся обычно тогда, когда условия для сна не очень благоприятные. Раньше, я слышал, Спящий Бог спал в особом храме, и твои шумерские предки за ним ухаживали. А теперь он где спит? Может, ему что-то мешает, может, что-то извне навевает ему дурные сны?
– Извне?
– Ну да. Ты знаешь, где он спит?
