многих вещей. Способов попасть в сферу взаимодействия не так уж много, а мне вообще был доступен только один – дождаться Катьку и провернуть сработавший год назад фокус с особыми аккордами. А это несколько дней коту под хвост. Может, даже неделя.
Хуже того, я вдруг заподозрил, что на самом деле Алиса с Кириллом заодно. Что нет никаких Хранителей, а если и есть, то цели у них могут быть совершенно иные, мне неизвестные. Диктофонную запись Кирилл мог нарочно сделать именно так, чтобы максимально ввести меня в заблуждение. А затем, уже с помощью Алисы, как-то использовать меня в своих целях. С него станется. Вот уж, что называется, и из могилы, гад, меня достает! Я вдруг снова, как год назад, ощутил себя пешкой, которую Кирилл поставил в ряд других шахматных фигур. Оставалась одна надежда, что, как и в прошлый раз, я смогу пройти в ферзи. Хотя в какие уж там ферзи я прошел? В полную задницу я влез, вот что. Как последний шпак.
Вернувшись домой, я загнал машину в гараж, разделся и с ружьем на плече направился в библиотеку. Так и подмывало шарахнуть из обоих стволов в какую-нибудь вазу или в предмет обстановки. Останавливало меня только то, что Катька, осмотрев разрушения, молча повертит у виска пальцем. И мне будет стыдно.
Глава 11
In vitro
Этот день доконал меня так, что я уснул прямо за компьютером. Откинулся в кресле и вырубился, как вырубался, бывало, возвращаясь с боевого задания. Только сядешь, начнешь разуваться, а просыпаешься лишь через пару-тройку часов, причем в одном ботинке, облокотившись спиной о спинку кровати. Так и теперь – в глазах еще рябили строчки текста, которые я читал с монитора, но сон уже овладел мною полностью, спеленав как младенца. Глубокий черный сон, похожий на внутренности компьютера. Откуда такое сравнение? Да черт его знает. Наверное, потому, что компьютер был последним объектом реальности, который остался в памяти на момент погружения в сон. Скорее всего.
Вообще сон – странная штука. Сколько уж его исследовали и так, и эдак, а толку чуть. Ни Фрейд, ни Юнг, ни современные эскулапы ни черта о снах не выяснили, по большому счету. Что за образы рождаются в мозгу, когда он проваливается в черную бездну измененного состояния? Воспоминания? Мечты? Просто бред? А может, нечто реальное? Личный опыт говорил в пользу последнего. Иначе как объяснить свойства сферы взаимодействия, в которую я не раз попадал во сне? Хотя «попадал» – не совсем точное определение. Попасть туда не так-то просто. Как говорит Алиса, для этого надо приложить энергию. И не малую. А потому меня туда чаще затаскивал Кирилл с помощью своего оборудования. Но пару раз я попал туда по собственной воле. Один из них благодаря Катьке.
Сначала я думал, что повторяющийся сон о странном мире, в котором постоянно хлещет с небес ливень, – просто сон. Ну странноватый, конечно, в первую очередь поражающий своей реалистичностью и повторяемостью. Но все же сон и есть сон. И еще там все время шел бой. Как только я оказывался в таких снах, почти сразу надо было стрелять, уворачиваться от выстрелов и терять друзей. В этом как раз ничего удивительного не было. В то время когда мне начали сниться такие сны, я только вернулся с войны. Казалось, она просто не отпускает меня. Потеряв власть надо мной в реальности, она просочилась в сны и продолжала терзать, заставлять хоть по ночам жить ее варварскими законами.
Но потом все оказалось сложнее. И страшнее. Оказалось, что сфера сна, в которую я попадаю, подвластна одному человеку – Нанимателю. Кириллу. Странно вышло. Сначала он нанял меня в реальности сценаристом на студию, что было уже само по себе удивительно, учитывая мое полное отсутствие всякого опыта в этих делах, а в следующую ночь, уже во сне, нанял снайпером в отряд спящих воинов. Сны, в которых мне потом пришлось воевать, оказались настолько реалистичными, что любое ранение, полученное по ту сторону реальности, затем повторялось наяву. Смерть повторялась тоже, так что мне с огромным трудом удалось ее избежать. Однако была и обратная сторона – любая победа в мире вечного ливня обращалась после пробуждения в удачу. Оказалось, что в этом весь смысл, ведь победа отряда, которым Кирилл командовал из штаба, являлась отчасти и его победой. Так что он, ничем не рискуя, получал заработанную нами удачу. А взамен платил деньги. Неплохие, кстати. Но удача все равно стоила больше, иначе он бы никогда не сколотил четыре миллиарда долларов.
Я до сих пор не знал, каким образом сам Кирилл попадал в те странные сны, в ту загадочную область, которую принято было называть сферой взаимодействия. Откуда он брал на это энергию, не известно, а вот бойцов он туда затягивал с помощью оборудования, которое мне в конце концов удалось взорвать. Мало того, с помощью этого оборудования он мог вовлекать в военные действия не только спящих, но и погибших солдат. Последним не надо было платить, что Кирилла вполне устраивало. А теперь он сам превратился в энергетическую оболочку. Удалось ли ему попасть именно в сферу взаимодействия? Возможно. Но даже если эта возможность ограничивается одним процентом, я просто обязан был попасть туда и завершить начатое. Добить Кирилла. Вот только не хотелось бы попадать в эту таинственную область сна при помощи гриба, растущего в теле. Это, знаете ли, уже за гранью.
Поэтому мне нужен был другой способ, но я не знал, существует ли он. Алиса, говоря о билете в сферу взаимодействия, имела в виду, скорее всего, развитие грибковой инфекции у меня в крови. Но в любом случае, если представится возможность увидеть Алису снова, я намеревался вытянуть из нее всю информацию. После случившегося я считал себя вправе на любую жесткость в отношении ее.
С этими мыслями я и уснул. Но, странное дело, образ компьютерных внутренностей меня не оставил. До ушей продолжало доноситься завывание охлаждающих вентиляторов, потрескивание жестких дисковых накопителей, еле уловимый свист монитора. Постепенно зрение привыкало к полной тьме, и я начал различать цветные провода, по которым, как по трубам, бежали зеленые, тускло светящиеся нолики и единички, затем проявились огромные микросхемы с потертыми надписями «Made in Taiwan», помигивающий процессор, усердно сдвигающий разряды на каждом такте, и пластиковые лопасти кулеров, вращающиеся с огромной скоростью.
Двигаться в этом бредовом пространстве я мог, как оказалось, без всяких помех. Меня то обдувало горячими потоками воздуха, то пронизывало волнами электрических и магнитных полей. Уже через минуту бесцельных шатаний внутри сервера я заскучал – пейзаж был на редкость унылый и однообразный. Однако мне в душу закралось подозрение, что дело не обошлось без шуток Северного Оленя. Вероятно, он снова собирался сообщить мне нечто важное, а в таких случаях он всегда выбирал место для встречи по одной ему понятной логике.
Так и вышло – вскоре я спиной ощутил чужое присутствие. Однако обернувшись, я увидел не совсем то, что ожидал. Не хотелось показывать удивления, но челюсть у меня все равно отвисла от неожиданности. Да, передо мной стоял Олень. Но в несколько оцифрованном виде. Причем слово «оцифрованный» в данном случае следует понимать буквально – Олень целиком состоял из сплетения светящихся и переливающихся ноликов с единичками. Циферки отливали всеми оттенками зеленого, мерцая волнами и затейливыми узорами.
– Привет, – сказал я.
– Здравствуй, – Олень помотал головой. – Ты склонен к поспешным решениям.
