покатили на восток.
Делейни держался в стороне от дороги, не приближаясь ни к какой замеченной машине меньше чем на милю. Мы оба молчали до тех пор, пока не подъехали к окраинам города.
— Теперь придется выбираться на дорогу, — сказал я Делейни. — По ней мы сможем выскочить на улицы за аэродромом и найти место, где можно оставить машину, чтобы позже ее забрать.
— Нет. На машине мы в большей безопасности. Это милитаризованное государство, и если мы разъезжаем, как хозяева, вероятность привлечь внимание гораздо меньше, чем если бы перлись пешком. Мы оба выглядим довольно грязно, и меньше всего мне бы хотелось, чтобы какой-нибудь офицер арестовал нас за невнимание к чести мундира.
Я взглянул на него, удивленный этой попыткой юмора, и кивнул, соглашаясь. Выбравшись на дорогу, мы повернули направо по залитому гудроном покрытию. Через несколько минут я мог различить аэродромные строения, а вскоре мы оставили конечный отрезок основной дороги слева от себя. Когда машина въехала в город, мне было трудно вспомнить нужный маршрут по заполненным людьми улицам — большинство примет, что я помнил, было скрыто за лесом новых зданий, построенных после революции.
Медленно мы проехали в тот район города, где находилась военная тюрьма, и там решили, что пора оставить машину. Позаботившись прихватить ключи и, на всякий случай, убрать заводную ручку, мы взяли по винтовке. Третья винтовка представила проблему, которую Делейни успешно решил, снова открыв капот и аккуратно положив оружие поверх двигателя. Потом убрали пистолеты подальше — под солдатские куртки — и пошли. Через несколько минут мы достигли входа в тюрьму и, не изменив походки, Делейни двинулся к ближайшему охраннику, не давая мне возможности пораскинуть мозгами. Ничего не оставалось, кроме как сосредоточиться на арабском, на котором я поведал охраннику нашу последнюю и поспешно слепленную легенду. Сочетание ворованных армейских документов и самоуверенного вида, который мне каким-то образом удалось принять, дало желаемый эффект. Охранник решил, что нас нужно отправить к кому-нибудь из начальства. Вскоре мы были уже за воротами, направленные им в офис коменданта. Это привело нас на подземный этаж, и как только мы оказались вне зоны видимости от ворот, мы остановились и полушепотом посовещались.
— Если информация Поттера верна и Альтман содержится в верхнем охраняемом крыле, то нам нужно выйти на последний этаж. Четыре этажа вверх от уровня земли, и мы пойдем по основному лестничному маршу.
Держась вместе, быстро и целенаправленно передвигаясь, мы вскоре подтвердили — то, что было хорошо в британской армии сотнями лет, было хорошо везде. Если ты выглядишь поглощенным исполнением служебных дел, то никто и не усомнится в этом. Я позволил Делейни идти первым, пока по лестничным пролетам мы поднимались на третий этаж. Осталось подняться еще на один, но основной лестничный марш закончился. Со времени моего тут пребывания здесь сделали ремонт, но после нескольких минут ходьбы вверх-вниз по коридорам мы нашли пролет, ведущий на последний этаж.
У начала узких ступеней стояли два охранника. Оба с русскими АКМ и в позах, не вызывающих сомнения в том, что они готовы их применить. Делейни небрежно сбросил винтовку с плеча и прислонил к стене. Я поспешил сделать то же самое, разом ощутив, как спало напряжение. Делейни с чужим удостоверением личности двинулся вперед, я за ним. Подойдя к ним так, что один из охранников перекрыл другого, он приблизил документы к груди и под их прикрытием выхватил из-под куртки пистолет и с силой ткнул им охраннику в живот. Неожиданный его громкий вздох заставил второго охранника понять, что что- то не так, но прежде чем он мог двинуться, я, доставая пистолет, шагнул вперед и ударил его в висок.
Толкая первого охранника перед собой, Делейни поднимался по ступеням, а я, ухватив за ноги вырубленного часового, протащил его в дверь ближайшей комнаты, оказавшейся кухней. Туда же я бросил наши винтовки и, прихватив пару АКМ, поспешил за Делейни. Схватив охранника за рукав, я спросил, где содержится заключенный Альтман. Тот ответил апатичным взглядом. И я, и Делейни понимали, что бы, начиная с этого момента, ни случилось, мы вступили в схватку и необходимости играть в прятки уже не было.
Вдвоем мы принялись выкрикивать имя Альтмана. В наступившей затем тишине я слышал собственное дыхание и стук сердца, тоже не слишком расслабленный. Вдруг мы услышали ответ, сначала по-немецки, затем по-английски. Голос звучал из-за двери в нескольких шагах по коридору. Слышались уже и другие голоса и топот ног справа по коридору. Оказавшись у двери, я со странной надеждой подергал ручку. Безуспешно.
— Отойди от двери, — прокричал я, — повернись спиной и стой у стены.
Я надеялся, что английский Альтмана был достаточен для понимания произнесенного, и, выдержав краткую паузу, тремя выстрелами из беретты расстрелял замок. Затем ударом ноги открыл дверь. Человек в камере медленно повернулся ко мне со странным выражением на лице.
— Господин Альтман?
— Да.
— Ваше полное имя?
— Герхард Франц.
Я с облегчением ухмыльнулся.
— Думаю, нам лучше уйти отсюда, — сказал я ему.
Глава шестая
Я сунул пистолет обратно под куртку и бросил один из автоматов Делейни. Между тем, шум со всех сторон и особенно снизу нарастал. Делейни казался совершенно спокойным, он направлялся к лестнице, подталкивая перед собой охранника. Они начали спускаться на нижний этаж, Альтман и я шли следом. Я ощущал нашу уязвимость и, решив в связи с этим что-то предпринять, окликнул Делейни:
— Нам нужно быстро взять еще заложника, желательно кого-нибудь с чином.
Делейни слегка повернул голову и кивнул. В этот момент охранник вышел на площадку третьего этажа и неожиданно сделал движение влево. Реакция Делейни была для такого случая слишком быстрой — он ударил заложника в мягкие ткани над почками. Делейни жестом подозвал меня и, толкая Альтмана перед собой, я присоединился к нему. Охранник выглядел несколько болезненно, но серьезно не пострадал и утратил воодушевление для последующих попыток бегства. Жестом поручив мне смотреть за ним, Делейни быстро пошел по коридору, открывая двери ударом ноги. Первой была дверь на кухню, куда я прежде затащил тюремщика. Он лежал там же, где был брошен, и не шевелился. Делейни распахнул следующую дверь, затем еще одну. Он сорвал задвижки и погнул петли еще на трех дверях, прежде чем нашел, что хотел.
Со своей позиции я не мог видеть, кто это был; однако ринувшись вперед, он вытащил в коридор молодую женщину и толкнул ее ко мне. Ей было около двадцати, ее смуглое хорошенькое личико исказил страх. Я отбросил мимолетное чувство симпатии и быстро направился к лестничному пролету. Человек двадцать, как минимум, стояли наготове на нижней площадке и вниз по ступеням. Небрежно прислонясь к перилам в начале пролета стоял необычно смуглый человек худощавого сложения в форме майора. Я подтолкнул охранника перед собой и подошел ближе к офицеру.
— Мы уходим, — сказал я, надеясь, что мой арабский все же выдержит этот самый важный экзамен. — Никто пока не убит. Сотрудничайте с нами, и так будет и впредь. Если откажетесь, то не сомневаюсь, что вы нас убьете, но прежде умрут несколько ваших людей, начиная с этого солдата. Потом — вы и девушка. — Майор взирал на меня безо всякого выражения на лице. Глаза его бегло осмотрели мою униформу. На секунду взгляд остановился на дырке от пули на груди, однако он не стал развивать эту тему.
— Вы даете мне небольшой выбор, — сказал он, давая понять своим безупречным английским, что он думает о моем арабском. — Очень хорошо, можете идти: ни один из моих людей не собирается умирать из- за этого… — Он кивнул пренебрежительно на Альтмана.
— Хорошо, — я с облегчением перешел на английский, — но с одной заменой. Вы — вместо него. — Я толкнул охранника на шаг вперед. Майор немного помолчал.
